Жизнь как неинтересное приключение. Роман

Кроме того, независимыми международными службами разведаны с достаточной достоверностью и похожие случаи в том же месте предположительно теми же людьми. Источникам удалось связаться с О. (буква изменена – прим. ред.), которая сообщила, что неделей ранее некто пытался овладеть ею среди гаражей, предварительно сняв штаны и представившись сотрудником секретного аппарата. О. по счастливой случайности удалось сбежать: сотрудник банально запутался в спущенном. Официальные органы на соответствующий запрос по данному делу молчат. По мнению опрошенных аналитиков это свидетельствует: во-первых, о том, что возразить по существу нечего; во-вторых, о крайне низком уровне подготовки кадров в специальных службах; в-третьих, о страхе государственной власти перед нарастающими оппозиционными настроениями на фоне тотальной коррупции и падения национальной валюты.

«Он пытался остановить меня, прикрываясь корочкой»

Как уже отмечалось выше, события получили широкий международный резонанс. В Брюсселе, на пересечении улиц Монтенегро и Ван Алена появилось новое граффити известного художника: маленький человечек неопределенного пола блюет перед монитором. Эксперты пока осторожно оценивают работу, но называют шестизначные цифры. Сам же Иванов, как предполагается, после реабилитации продолжит свою гражданскую деятельность.

Болюшка телевизоров не смотрел, в сеть теперь не выходил вовсе – и о своей гражданской деятельности не подозревал. Иногда в дверь стучались какие-то люди – Болюшка так и задавался вопросом: какие? – смотрел в глазок, вздыхал и возвращался в старое кресло у зашторенного окна. Потому что когда что-то скрыто, то можно представить всё, что угодно. Например, что за окном палисадник, а дальше, много ближе к горизонту, – сосновый бор и озеро. Что в озере много рыбы, и можно её ловить, передразнивать, амкая ртом, и отпускать восвояси глупую. Можно представить, что всё хорошо, что за окном скотный двор, Лапландия, что в окно смотрит Рассел Кроу в треуголке, что Титаник тонет, что любимая-ненаглядная раскачивается в гамаке на летней веранде, можно представить, что там – колючая проволока и вышки с автоматчиками, автоматчики же в овечьих шкурах, выпускают пар, мечтают о домике в Подмосковье с ухоженным садиком, баней, широкополосным интернетом и выходом к озеру, где плещется рыба и можно её передразнивать. Ам-ам-ам, – пускает пузыри Болюшка, – если можно представить всё, что угодно, то, пожалуй, там и нет ничего. Встал Болюшка и наконец отдёрнул: фонари желтеют, пустая площадка детская, машины теснятся по обочинам. Так и есть: ничего.

На третий же день, аккурат между сном и явью, прибыл человек женского пола на высоком каблуке. Кашлянул в кулачок, внимательно осмотрел свои пальцы правой руки, покрутил колечко платиновое на указательном. Сел рядом, но не так чтобы слишком. Как ты себя чувствуешь сегодня, Болюшка?

– Я не знаю.

Человек оказался психологом, специалистом по гендерному переходу, преодолению тревог и страхов, необъяснимых для самого клиента. Болюшка на вопросы отвечает искренне, заговаривается, вспоминая. Я думал, – говорит Болюшка как бы в прошедшем, – что каждый мужчина хоть раз в жизни представлял себя женщиной, хотел побыть в женском теле, разве нет? Что в этом такого? Может быть, может быть, – кивает человек и крутит колечко. Я думаю, – отвечает Болюшка, – что мало кто любит своё тело, больше врут, что любят, разве не поэтому так много людей пытается его изменить, сделать его стройнее, упругим сделать, пьют всякое, не вылезают из фитнес-залов, сидят на диетах, когда нет для того никаких причин? Разве они любят? Скорее боятся своего несовершенства. И я не люблю. За что же любить тело? Тело и тело. Болюшка отвечает, хоть и мелькнула мысль про совсем личное – да, как-то было дело, в детстве отец наказывал, ставил в угол, грозился нарядить в платье, потому что плачу, как девчонка. Хорошо, хорошо, – кивает человек и покачивает носком бархатной туфельки. Пороли вас?

– Скакалкой.

– Чем?

Человек на высоком каблуке, предлагает не переживать. На высоком каблуке предлагает принять себя таковым, каким удобно себя ощущать. Болюшка в ответ молчит, потому что никогда не знал, что такое удобно. Наверно, мне удобно, когда я воображаю себя под палящим солнцем, – говорит он, – в месте, звездой указанном, или на Пяти углах, когда вглядываюсь в окна Настасьи, или в хижине на берегу Карибского моря, с бутылкой рома и ружьём, или маленьким принцем на большом куске льда, или. Впрочем, какие уж тут удобства, когда душа ворочается.

Человек на высоком каблуке говорит, что он – как раз специалист по успокоению души.