Жизнь капитана Моррисона

Капитану Моррисону порой казалось, что его жизнь также сливается в нечто одноцветное и одномерное, а он, будто на мотоцикле, проносится мимо. В такие моменты он отгонял подобные мысли и любовался пейзажами, которые веками вдохновляли художников. Он любил классические итальянские пейзажи, как и классическую живопись, но все же предпочитал ей более поздние, неакадемические течения, где художественный поиск, переживание и свобода не просто заявляли о себе, но словно наполняли своим криком немые полотна. Там краски не совпадали с красками реальности, а фигуры людей подчас были и вовсе деформированы, но Моррисон именно в них видел ужасающе прекрасную реальность со всех ее сторон. Его собственной жизни, окрашенной в приглушенные тона, не хватало смелых темных мазков и выразительных линий, которые так ловко выражают чувства на холсте.

В противоположность Моррисону, Лучана нуждалась в тихой и спокойной жизни. Она не скучала по городской атмосфере, тогда как он жаждал вырваться из деревни. Он смотрел на безмятежную и счастливую Лучану и прятал свои внутренние желания в самые дальние уголки своей души. Он решил, что сможет жить в тишине ради нее, потому что, казалось, она уже давно жила ради него. Ее глубокая привязанность и чувство к Моррисону особенно читались в мелочах: в том, как она старательно выглаживала карманы и воротники его рубашек, как бережно проводила рукой по его волосам, когда непослушная прядь выбивалась и падала ему на лоб, как смотрела ему вслед, когда он уезжал на работу. Марко все это видел и был счастлив вместе с ней. Он был рад, что дочь нашла своего человека. После смерти жены он особенно остро чувствовал тяжесть одиночества. Марко не был амбициозным, он любил простоту жизни, и любовь была для него чем-то, что вписывалось в простоту. После женитьбы на матери Лучаны, жизнь Марко стала спокойной и счастливой. Моррисон словно боялся такого спокойствия. Я не знаю, что он в нем видел. Возможно, усматривал фальшь. Или ловушку. Может быть, для человека с таким замечательным умом как у Моррисона, тихая жизнь и вправду походила на клетку. Я также не знаю, откуда у него взялось такое устойчивое сознание того, что любовь невозможна без страданий. Эта формула, видимо, жила в его мыслях давно. Мне хотелось согласиться с Моррисоном, но все же, я надеялась, что в этом вопросе он заблуждается.

Время от времени Моррисон выезжал из деревни, чтобы провести время в Риме. Он часто заходил к Бернардо, чтобы пообщаться со старыми знакомыми и позаниматься английским с Таддео. Сначала Моррисон подумал, что у него теперь есть все. У него был шумный город, где можно было перебежать дорогу и услышать недовольные крики водителей в свой адрес, выпить вино с друзьями и побродить среди античных зданий и церквей Ренессанса. Также была спокойная идиллическая деревня, где его ждала восхитительная женщина, и где он мог насладиться партией в домино с Марко в воскресный полдень. Однажды вечером он засиделся у Бернардо до полуночи и обнаружил, что у него нет сил на дорогу домой. Они отмечали очередной день рождения кого-то из завсегдатаев и распевали народные итальянские песни. Таддео предложил Моррисону переночевать у него. Позвонив Лучане, Моррисон осмотрелся в небольшой квартирке Таддео. Постеры из фильмов, бесхитростно приклеенные к стенам и повсюду разбросанные книги, вдруг напомнили Моррисону о том, как приятна, тяжела и интересна юность. В этом маленьком пространстве все дышало свободой и протестом. Удивительно, подумал тогда Моррисон, насколько небогатые студенты свободнее духом состоятельных людей, запертых в свои роскошные особняки и ставшие пленниками материального мира. Он смотрел в окно и видел молодых людей, собравшихся у фонтана и о чем-то споривших. К ним направлялась девушка. Минута, и вот уже она бежит в другую сторону с одним из этих молодых людей. Моррисон услышал их смех и улыбнулся сам. Вдруг ему тоже захотелось спорить и бегать по городу, словно мальчишка. Его мысли лихорадочно забегали. Он не смог заснуть до рассвета, и вернулся домой к вечеру следующего дня.

Лучана была обеспокоена непривычно долгим отсутствием капитана Моррисона. Внешне она не показала свои переживания, но в душу закрались какие-то сумрачные опасения. Она словно стала еще более спокойной и еще более легкой. Казалось, что даже ее шаги стали звучать тише. Несмотря на свои противоречивые чувства, Моррисон и Лучана были счастливы. Они все также вместе гуляли, любуясь пейзажами, ходили в местный ресторан, где все очень их любили, и просто были вместе.