Жизнь Ленро Авельца

К религиозным лидерам это тоже относится. Глубины падения многих из них не шли ни в какое сравнение с вялым Феосифом. Его связывали хоть какие-то приличия. Что и говорить, он даже убить меня ни разу не попытался!

Люди, с которыми мне теперь предстояло работать, были лишены подобных недостатков.

Террорист, который чуть не застрелил меня в первый же месяц в Нью-Йорке, оказался послушником мусульманской секты «рахибов». Они были мусульманами только формально: на деле это был синтез из шиитского ислама, квакерства и сайентологии (уж казалось бы! кто мог предположить, что безумная ахинея, рождённая больным галлюцинирующим сознанием шарлатана Хаббарда, не вымрет, а эволюционирует!). Информация, что рахибов наняли люди из правительства Пакистана, вскоре подтвердилась.

Пакистан, Иран, страны Аравийского альянса и прочие, до сих пор живущие по шариату и, видимо, только посредством подкупа принятые равноправными членами в Организацию, действительно были моей первой целью. На их территории жителей забивали камнями за внебрачные связи, казнили за атеизм или «искажение» Корана; и вместе с тем эти государства располагали современными армиями и обладали правом голоса в Генассамблее, которая еженедельно принимала пакет деклараций в защиту прав и свобод! Есть тьма чудес на небе и земле, Горацио, не снившихся философам твоим…

С этими чудесами я собирался покончить.

Как избранный председатель комитета, я на второй же сессии ГА произнёс программную речь, где назвал существующие в этих странах законы аморальными и несущими в себе зерно будущих религиозных войн. Делегация Аравийского альянса с оскорбленным видом покинула зал, да и кое-кому другому моё выступление, очевидно, тоже не понравилось.

Рахибы появились в Америке довольно давно. Их обет послушания любым приказам «наставников» делал их идеальными исполнителями. ОКО провёл расследование и обнаружил, что деньги за мою голову перечислила пакистанская Исламская лига и её сопредседатель, министр обороны Пакистана Сартадж Хазар Биджарани, выпускник Оксфорда и известный специалист по суннам. Ныне доходы от своего многомиллиардного бизнеса он направляет на благотворительность и путешествует по миру с лекциями о гуманизме и традициях.

«Сегодня может существовать только одна задача – обеспечение мира во всём мире!» – помните, откуда это? Нет? Слишком часто вы слышали подобные увещевания, совсем потеряли к ним восприимчивость. И то правда, обеспечение мира во всём мире – трюизм; остаётся только удивляться, почему при столь единодушном согласии так ничего и не выходит. Но лишь один благотворитель так точно и лаконично сформулировал этот постулат, что с тех пор любой завзятый пацифист неизбежно, пусть и неумышленно, его цитирует.

Если вы до сих пор не догадались, даю подсказку: как в те годы заметил один остроумный француз, «когда он говорит о мире, он имеет в виду Pax Germanica». Это был май 1933 года, и произнёс это Адольф Гитлер. Не верьте данайцам, дары приносящим; стараниями Сартаджа Биджарани были спасены и вылечены тысячи, наверное, людей. Но скольких он сгубил в своей стране, скольких убил из-за того, что те посмели выступить против его примитивной жестокости?..

Он жив, не в тюрьме и даже не под следствием, глубоко и, надеюсь, смертельно болен, так что ест через трубочку и молится об эвтаназии, но всё ещё уважаем и влиятелен. С тех пор как он заказал меня, я встречался с ним пару раз. Мы дискутировали, обсуждали повестку дня, я благодарил его за стремление «сделать мир лучше», а он в ответ: «Я высоко ценю вашу работу по защите свободы». Как я хотел плюнуть в лицо ему, олицетворению всей презираемой мною мерзости! И он знал, чувствовал кожей рептилии, и всегда улыбался мне чёрными глазами.

Тогда роскошь немедленной мести я не мог себе позволить. Даже судебный процесс шёл вразрез с моими интересами. По моей просьбе Особый комитет остановил расследование на уровне верхушки рахибов, а поклоннику из Пакистана я отомстил по-другому. Но жизнь не так проста, и раз сегодня я открыто называю Сартаджа Биджарани, национального героя и великого умиротворителя, заказчиком покушения, то кто знает, что принесёт завтрашний день?..

Впрочем, борьба с государствами-живодёрами была лишь одним фронтом моей войны. Вторым был фронт внутренний: в странах Северного альянса, в Европе и в Америке, религия тоже пыталась взять реванш и не отстать от своих ближневосточных коллег, уже построивших в районе Ирака и Леванта свой личный филиал VII века. Христиане шли тем же путём, что РНЦ: объединяя националистов и консерваторов, вроде бы даже соглашаясь со свободой и демократией, они пытались захватить власть, чтобы свободу и демократию растоптать, а джихадистам Исламского Государства противопоставить полчища новых крестоносцев. Мир в огне – вот о чём они мечтали. Мир без науки, без свободы воли, застывший вне времени, где пожар религиозных войн отражается в блеске папской тиары.