Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Мы вошли в соседний паб, где три молодые женщины последовали за нами в бар, желая узнать цель нашего посещения этого района. Они заказали пинту крепкого портера, выпили ее и стали топтаться рядом с нами, чтобы услышать наш разговор и чтобы им было о чем посплетничать со своими товарками. Среди них была и девушка, которая резвилась на улице в старой соломенной шляпе, но теперь она отложила ее в сторону. Она была симпатичной блондинкой, но движения ее выглядели глупо и нескромно. Одна из ее спутниц была выше ростом и более крепкого телосложения, но ее поведение показывало, что это испорченная женщина, потерявшая всякое чувство приличия. Другая девушка была высокой и темноглазой, а также более спокойной и сдержанной в манерах; в своем легком хлопчатобумажном платье она стояла, опершись о дверной косяк.

В другой сентябрьский вечер, около восьми часов, мы предприняли еще одну прогулку по криминальному району Боро.

Когда мы шли по Кент-стрит, фонари были зажжены, и магазины на прилегающих улицах были освещены их ярким светом. Проходя мимо церкви Сент-Джордж, мы увидели толпу, собравшуюся вокруг пьяной ирландки средних лет. Это была одна из тех сцен, которые можно часто встретить на улицах Лондона. Молодые люди и люди средних лет, старухи и дети толпились на улице; одни из них были одеты хорошо, другие в пропыленной и пропитанной потом одежде ремесленников, а третьи — в лохмотьях. Они собрались вокруг этой женщины, которая стояла на тротуаре, а толпа — на мостовой. Многие стояли, раскрыв глаза и рот, другие ухмылялись от удовольствия, а лица третьих были мрачными. Женщина в это время дико жестикулировала, правда, добродушно, и говорила с сильным ирландским акцентом под аплодисменты аудитории.

Мы не могли услышать тему ее выступления. Когда мы подошли к ней ненадолго, желая узнать, что за комедия тут происходит, женщина ушла, а за ней последовала и часть зевак, и тогда она снова заняла свою позицию среди них. Мы не могли терять времени и пошли дальше.

На Кент-стрит мы увидели симпатичную девушку, явно принадлежавшую к низшему сословию, которая стояла в дверях с сияющей улыбкой и приглашала нас войти. Точно так же она приветствовала нас и при свете дня во время нашего предыдущего посещения Кент-стрит. В это время другая молодая женщина такого же возраста и телосложения (очевидно, ее сестра) стояла с ней рядом. Как и в прошлый раз, мы не доверились этим сестрам-сиренам и снова прошли мимо, несмотря на настойчивые приглашения войти внутрь.

Далее на улице мы увидели небольшую группу мужчин и мальчиков; это были воры и распространители фальшивых монет. Среди них стояла молодая женщина лет двадцати пяти, которая была обычной проституткой и опытной воровкой, хотя это едва ли было видно по ее тяжелому глуповатому лицу, обрюзгшему, со следами распутной жизни. Один из стоявших в группе был нищим. Он был ниже среднего роста, лицо было покрыто оспинами и имело грубое, дерзкое выражение. У нас было время изучить черты его лица. Вскоре люди в группе разгадали нашу цель и разбежались в разных направлениях, как это обычно делали такие люди при наших визитах. Мужчины были разных возрастов, от семнадцати до тридцати лет; одеты они были как разъездные торговцы фруктами.

Мы свернули на Сент-Джорджес-Нью-Таун, небольшую улочку в стороне от Кент-стрит. Завернув за угол, увидели кучку мужчин и женщин разного возраста от семнадцати до сорока лет, которые были одеты точно так же, как мы уже описывали. Большинство из них были осужденными ворами.

Затем мы вернулись на Минт-стрит, которая вела с Хай-стрит в Боро на Саутуорк-Бридж-Роуд; как мы уже говорили, этот район пользуется очень дурной репутацией.

Покинув Минт-стрит и ее темные окрестности, пользующиеся дурной славой, мы направились на Норфолк-стрит, очень узкую улицу, которая вела на Юнион-стрит в Боро. Этот район кишит карманниками и «откатчиками», то есть людьми, которые воруют товары или багаж с повозок и из экипажей. На углу улицы мы увидели группу из не менее семи-восьми человек; некоторые из них были осужденными ворами. Одеты они были точно так же, как и в кварталах, которые мы уже описывали.