Все нищие проявляют достаточно изобретательности, чтобы сделать деньги на событиях, происходящих в обществе. Они читают газеты, оценивают общественные настроения и решают, каким «делом» заняться. «Таймс» сообщает читателям, что двести или триста английских моряков оказались внезапно уволенными со службы во Франции. Местные трудящиеся протестуют против принятия на работу чужаков, и наши доблестные соотечественники подверглись как оскорблению, так и лишениям. Попрошайка принимает линию поведения: он идет на Петтикоут-Лейн, покупает себе белую спецовку, пурпурный или красный плисовый жилет с большим количеством деревянных пуговиц, разноцветный хлопчатобумажный шейный платок и красный ночной колпак. Если их можно приобрести «на лейн», он также покупает пару серых носков из грубой шерсти и башмаки, огромный вес которых увеличивают несколько фунтов железных гвоздей, вбитых в их толстые подошвы. И даже тогда он еще не само совершенство. Он ищет какую-нибудь тряпку, бутылку и магазин, где продаются старые вещи из железа — ваш настоящий нищий-артист никогда не попросит чего-то нового, он предпочитает все изношенное, бывшее в употреблении, потрепанное и ржавое — и торгуется за лопату. Владелец магазина прекрасно знает, что его покупателю требуется товар для шоу, а не для дела, и они расстаются, усмехаясь друг другу, а на следующий день все улицы кишат бедствующими моряками. Общественное мнение на их стороне, и к ним дождем летят полупенсовики. Тем временем толпы бедолаг, ради которых было разбужено это негодование, сопровождающееся щедрыми денежными пожертвованиями, стоят во французском порту и ждут, пока британский консул не отправит их на родину как неимущих. Та же самая тактика используется и в случаях с рабочими. Нищие читают перечень патентов и следят за воздействием каждого нового открытия в механике на квалифицированных рабочих Ланкашира и Йоркшира. Запатентован новый станок. Сколько рабочих оказались выброшенными на улицу, столько и нищих, которые никогда не видели Ланкашира (разве что во время своих скитаний), появляется в Лондоне. На нескольких фабриках происходит забастовка, и на следующий день лжеработники шествуют по улицам. Даже изменчивость нашего климата поставлена на службу попрошайкам. Мороз сковывает реки и замораживает землю — и возникает спрос на ржавые лопаты и садовые инструменты, а неутомимый попрошайка занимает свое место на тротуаре уже в другом «маскарадном костюме». Каждое общественное «кораблекрушение» отслеживается и используется в своих интересах этими методичными сухопутными мародерами, которые превратили ложные сигналы в постоянный код и попрошайничают с методической аккуратностью, используя все уловки.
Голодающие рабочие
Они ходят группами по четыре-пять человек или с неряшливыми женами и несколькими детьми. Они носят кепки из бумаги и белые фартуки с нагрудниками или нечто вроде передника с поперечными полосками, которые в промышленных районах называют «клетчатыми лоскутами». Иногда они «тусуются», то есть встают лицом друг к другу и спиной к бездушному миру и поют. Хорошо известная песенка «Мы идем из Манчестера, И у нас работы нет!», положенная на мелодию «О, давайте радоваться», впервые была исполнена именно этими попрошайками. Или же они будут нести ленты, шнуровки для корсетов и кулечки с пуговицами, бросать по сторонам умоляющие взгляды и косвенно выпрашивать подаяние. Или они вздернут вверх подбородки, чтобы продемонстрировать неприятно выпирающие кадыки в костлявых глотках, и начнут бубнить псалмы. Когда они начинают «выступать», они произносят длинную речь не на ланкаширском или йоркширском диалекте, а на кокни с сильным намеком на Уайтчепел. Содержание такой речи варьируется, но не сильно отличается от говора ткача, работающего на ручном ткацком станке; действительно, бастующий рабочий из Ноттингема, бедствующий ткач и «квалифицированный» нищий, как правило, так сильно похожи друг на друга, что они не только похожи, но и иногда определенно
Безработные земледельцы и садовники