Жизнь Маркоса де Обрегон

Этот город был построен на развалинах Мунды,[223] которую теперь называют Старой Рондой, города, где Цезарь подвергся такому натиску со стороны сыновей Помпея,[224] что он сам признается, что всегда сражался, чтобы побеждать, а здесь – чтобы не быть побежденным.[225] Город построен на такой высокой скале, что, как я могу заверить в этом, когда в городе светило солнце, то в глубокой пропасти, находящейся внутри самого города между двумя отвесными скалами, шел дождь на мельницах и сукновальнях, обслуживающих город, откуда люди поднимались вымокшими, – и когда их спрашивали, почему это, – они отвечали, что шел сильный дождь между двумя скалами, отделяющими город от предместья. Я говорю об этом потому, что когда этот город был построен, то вследствие недостатка родников наверху жители принуждены были сделать подземный ход, пробивая его в самой скале до реки, так что во всем этом ходе нет места, которое не было бы такой же твердости, как камень, и в нем около четырехсот ступеней, по которым спускались за водой несчастные пленники-рабы, причем от такой работы некоторые умирали. По древнему преданию считается, что крест, какой я видел на середине лестницы, сделал один христианин – которого эта работа довела до смерти – ногтем большого пальца, выцарапав так глубоко, что было бы недостаточно острия кинжала, чтобы сделать такой. Этот крест такой же величины, как Христос, находящийся в одной древней церкви Кордовы и сделанный таким же способом руками другого святого пленника. Некоторые утверждали, что такая замечательная постройка, как этот подземный ход, могла быть сделана только римлянами; но доказательством против этого служит большой камень, находящийся в фундаменте башни, называемой Поклонной, на котором имеется надпись латинскими буквами, и эти буквы перевернуты, – тогда как их не положили бы наоборот, если бы умели читать их. Кроме того, улицы все узкие, а дома, унаследованные от древности, низкие, что совсем необычно для римлян и испанцев. Как бы то ни было, устройство подземного хода потребовало большого труда и старания, и он является одним из достопамятных творений, оставшихся в Испании от древности. Что этот город был построен на развалинах Мунды, заметно по множеству находящихся там камней и по некоторым идолам, какие там есть, между которыми превосходны два из алебастра, сильно попорченные и находящиеся в домах дона Родриго де Овалье,[226] которого я знал. Эти дома унаследованы им от его родителей и дедов, и в настоящее время он сам там живет. И, хотя я не собираюсь выполнять обязанности историка, я не могу не сказать мимоходом, что Амбросио де Моралес[227] был введен в заблуждение сходством имен, утверждая, что Мунда находилась на месте маленького селения, построенного на склоне гор Сьерра-Бермеха, которое называется Монда, чего он не сказал бы, если бы видел эту местность. Потому что правильность этого согласуется с тем расстоянием, какое указывает Павл Гирций[228] от Осуны до Мунды,[229] и с существующим в настоящее время огромным колизеем, который я видел в восемьдесят шестом году,[230] доказывающим, что здесь была римская колония. Вместе с этим я вспоминаю слышанное от Хуана де Лусона, кабальеро с очень тонким умом и образованием, и от одного идальго, внука и сына завоевателей, по имени Карденас, что на его хуторе, находящемся на самом месте расположения Мунды, при пахоте батраки нашли камень с надписью «Munda Imperatore Sabino».[231] Вместе с тем, я слышал об этом от своих дедов, которые были сыновьями завоевателей и получили надел от королей-католиков.[232] Я говорю это для того, чтобы истинность этого сохранилась для потомства, так как вымирают те, кто об этом знает.

Этот город обладает, конечно, многим, посмотреть на что могут приходить за много лиг ради необычайности, а также ради причудливости этих высоких скал и утесов. Ронда весьма изобилует всем необходимым для жизни, и поэтому мало людей уходит из нее, чтобы посмотреть свет; но те, которые уходят, как в качестве солдат, так и в связи с другими профессиями, на всякой должности показывают себя с очень хорошей стороны. Но так как я не собираюсь выполнять обязанности историка, я прохожу мимо этих истин. Я показал купцам все, что мог, и покинул их с их намерением отправиться в Западную Индию.[233]

Глава XXI