Во время операции на животе хирурги вытянули конец кишечника пациента и сформировали выход в коже около пупка (колостома). Далее вставили пластиковую трубочку для отведения мочи от почек и отрезали репродуктивные органы. Следующую после этой операцию делал уже я. Я должен был разрезать пополам его позвоночник. Чтобы полностью отсоединить нижнюю половину тела, нужно было рассечь, отрезать и купировать часть позвоночника с находящимся внутри спинным мозгом и хвостом из нервов. Купировать позвоночник надо было для того, чтобы из него не вытекала мозговая жидкость (которую производит сам мозг). В тот момент, когда позвоночник разделится, человек навсегда будет отделен от самого себя.
Все решили, что операция прошла успешно. Рак вырезали, но вместе с ним человек потерял нижнюю часть своего тела. Он был жив. Сердце его билось, качало кровь, легкие вдыхали воздух, в голове появлялись мысли. Чисто теоретически человек мог смеяться, а также поддерживать отношения с другими людьми. Но как потеря половины тела меняет ощущение самого себя?
Бразильская студентка, изучавшая уход за больными, проводила время и общалась с тринадцатью пациентами до и после ампутаций. Она писала, что после ампутации конечностей их существование можно назвать неполной жизнью. Пациенты, с которыми она разговаривала, воспринимали свою новую реальность с большим трудом. Умом они понимали необходимость операции, но эмоционально не могли смириться с потерей.
Перенесший гемикорпорэктомию пациент, которому был 31 год, душераздирающе описывал свои ощущения. Этот человек обозначен в записях студентки как мистер П. В возрасте 18 лет он упал с велосипеда и был парализован. В течение последующих десяти лет у него появились угрожавшие жизни язвы, после чего было принято решение ампутировать нижнюю часть тела. После операции, в попытках примириться со своим новым «я», он написал очень личное эссе:
«Я смотрю в ночь и понимаю, что в моей душе не все так пусто, как я думал. До наступления ночи мое старое мысленное „я“ становится лицом к лицу с моим новым физическим „я“. Физическая смерть больше не является той смертью, которой я боялся, а лишь будущим, которое я принимаю. Одним движением, не отрывая, я провожу рукой вниз от груди через пупок и живот, после чего завожу ее за спину. С удивлением я приподнимаю простыню и поднимаю голову. Я не вижу конца своего тела. Моя рука тянется в бесконечное никуда, в голове совершенно пусто. У меня нет слов, способных описать мою потерю. Я опускаю простыню, голова снова падает на подушку. Я плачу. Мое физическое „я“ уже не проблема…»
С 1950-х годов гемикорпорэктомию сделали нескольким людям, из которых часть смогла найти новый смысл жизни после операции. Я встречал сведения о том, что кто-то получает ученую степень, кто-то пишет или занимается фотографией. Увы, но я ни разу не видел своего пациента после того, как его выписали из больницы. Я сделал свое дело, и дальше им занимались хирурги общей практики. Однако я видел его медицинскую карту, из которой узнал, что несколько месяцев спустя он лежал в больнице, где лечился от депрессии и мыслей о самоубийстве. Я сильно пожалел о том, что сыграл в его жизни выпавшую мне роль. Хирурги далеко не всегда задумываются о психологических последствиях операции, но мне было сложно забыть историю того пациента. С тех пор я всегда обсуждаю с пациентами то влияние, которое хирургическая операция может оказать на их самоощущение.
Человеческий мозг развивался, чтобы отражать не только внешний, но и внутренний мир. Человек устроен так, что понимает, когда ему голодно или холодно, когда он наступил на осколок стекла или когда у него сильное сердцебиение. Наш мозг постоянно общается с остальными частями тела.
Головной мозг также управляет процессами, происходящими в нем самом. Это происходит без каких-либо усилий, автоматически. Способность ощущать свое тело в пространстве называется проприоцепцией. Процесс восприятия центральной нервной системой информации об изменениях деятельности всех внутренних органов, то есть нашего физиологического состояния, называется интероцепцией. Этот процесс информационных взаимодействий охватывает не только сами чувства и ощущения, но и то, как их интерпретируют, как ими управляют и какие действия мозг предпринимает на их основе. Благодаря интероцепции мы имеем возможность осознавать свои чувства и ощущения; во многом этот процесс — то, что делает нас людьми.
Проблемы в области интероцепции могут иметь очень серьезные последствия. Люди, страдающие болезнью под названием «ксеномелия» (буквально «чужая конечность»), считают, что одна (или несколько) из их конечностей им не принадлежит. Это отклонение бывает настолько серьезным, что больные ксеномелией могут требовать ампутировать им одну из конечностей. Раньше это отклонение называли апотемнофилией («любовь к ампутации»). Впрочем, люди, страдающие такой болезнью, в состоянии жить нормальной жизнью, скрывая свое убеждение в том, что у них чужая конечность.