Жизнь на нашей планете. Мое предупреждение миру на грани катастрофы

Масаи – скотоводы; они сотни лет пасли своих коров и коз на просторах равнин Серенгети и продолжали жить своей жизнью. Они не употребляют в пищу мясо диких животных. Они терпимо относятся даже к тому, что хищники ежегодно убивают некоторое количество их скота. По мере развития Кении численность масаи росла. Соответственно, постепенно стало проблемой выбивание пастбищ стадами домашних животных. И как следствие стали исчезать их соседи, дикие животные. Масаи отреагировали показательно: они начали создавать резервации, или природоохранные зоны, с целью восстановить природу. Договорились пасти свои стада так, чтобы стимулировать появление разнообразной растительности, привлекающей большее количество и разнообразие травоядных, а за ними – и хищников. По мере того как на этих территориях восстанавливалась дикая природа, семьи масаи стали получать лицензии на сооружение на своих землях домиков для сафари с низким воздействием на окружающую среду. Модель доказала свою действенность. Чем больше возрождалась природа, тем больше людей стремились посетить эти сафари-поселения и тем большую прибыль получали сообщества масаи. Буквально через несколько лет такой практики некоторые семьи масаи стали сокращать свои стада с целью активизации жизни дикой природы. Когда я побывал в этих местах в 2019 году, представители молодого поколения масаи охотно объясняли, что начинают ценить дикие стада выше, чем стада домашних животных. Теперь сообщества масаи, живущие на прилегающих территориях, видя успех своих соседей, перенимают идею создания природоохранных зон. Через несколько десятилетий, благодаря созданию сети охраняемых территорий, соединенных коридорами для миграции диких животных, то есть на бесконечных равнинах, простирающихся от берегов озера Виктория до Индийского океана, исключительно благодаря биоразнообразию появится реальная возможность придать им настоящую практическую ценность.

Есть надежда, что природа может вернуться даже на те европейские земли, которые были культивированы давным-давно. По мере сокращения потребности в территории для производства продовольствия европейские правительства дают понять, что готовы теперь давать субсидии фермерам за то, что они используют землю так, чтобы максимизировать биоразнообразие и увеличить захват углерода[70]. Эта новая политика может примечательно сказаться на миллионах гектарах европейских земель сельскохозяйственного назначения. Можно надеяться, что на место ограждений вернутся живые изгороди. Можно ожидать активизации агролесоводства, при котором участки полезных культур располагаются под деревьями. На фермах начнут восстанавливаться пруды и ручьи. Перестанут быть привлекательными пестициды и удобрения, пагубно влияющие на биоразнообразие. Вместо них фермеры могут разводить культуры, отпугивающие животных-вредителей от продовольственных культур, и использовать методы регенерации, обогащающие почвы естественным путем.

Этот природный подход может найти самых горячих сторонников среди производителей мясной продукции. По мере перехода на растительную диету люди, вероятно, станут более разборчивы относительно той небольшой доли мясной продукции, которую будут покупать, отдавая предпочтение качеству, а не количеству. Люди могут начать искать говядину, баранину, свинину и курятину, выращенную в условиях, обеспечивающих захват углерода и восстановление природы. В ответ животноводы могут отказаться от обширных площадок для откорма скота и птицефабрик, на которых используется импортный корм, и перейти на лесопастбища, где животные содержатся круглый год в лесных угодьях. Объемы производства на лесопастбищах гораздо меньше, чем при интенсивном земледелии и животноводстве, но дружественная планете продукция достойна вознаграждения. Деревья среди полей более чем компенсируют эмиссию от животных и обеспечивают тень и укрытие, необходимые для их здорового существования. Животные, в свою очередь, удобряют почву и ликвидируют нежелательную растительность.

Лесопастбища так хорошо функционируют просто потому, что копируют природные условия. В доисторические времена, задолго до того, как вся Европа покрылась густыми лесами, здесь была именно такая территория – мозаика лесных массивов, часто перемежающаяся полями и лугами. Здесь бродили гигантские туры, стада зубров, дикие лошади – тарпаны, лоси, вепри. За исключением хищников, все они питались травянистой и древесной растительностью, формируя древний ландшафт. На стенах пещер во Франции, да и в других местах мы можем увидеть изображения древних животных.

Одна пара предприимчивых фермеров решила имитировать это древнее сообщество на юге Англии.