Жизнь на нашей планете. Мое предупреждение миру на грани катастрофы

Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (FAO) предполагает, что даже при нынешнем уровне повышения эффективности ведения сельского хозяйства к 2040 году мы достигнем пика фермерства[66]. На этом этапе, впервые с начала земледелия, а оно существует примерно 10 000 лет, мы можем перестать забирать под себя новые территории планеты. Радикально увеличив урожайность с учетом устойчивого развития, восстанавливая истощенные земли, занимаясь фермерством в новых местах, сократив потребление мяса в рационе, максимально используя эффективность альт-протеинов, мы сможем пойти намного дальше и начать возвращать захваченные земли. По некоторым оценкам, человечество сможет прокормить себя, используя лишь половину земель, которые мы обрабатываем в настоящее время, а это территория площадью с Северную Америку. И это будет очень кстати, поскольку все мы испытываем насущную потребность в этой свободной земле. Это территория, на которой мы сможем приложить максимум усилий по увеличению биоразнообразия и захвату углерода. И фермеры, которые больше всего испытают на себе влияние чистой, зеленой революции, происходящей вокруг них, сыграют в этом важнейшую роль.

Восстановление суши

Когда-то бо́льшая часть старушки-Европы была покрыта густыми, темными лесами. Для мелких, недавно образовавшихся земледельческих общин, разбросанных по всему континенту, лес представлял собой нечто враждебное, препятствие, мешающее создавать скудные поля и выращивать пропитание. Лес воспринимался как жуткое место, населенное своенравными духами и дикими зверями. Взрослые рассказывали детям страшные сказки на ночь и говорили, что одним в лес ходить нельзя – их там ждут злые колдуньи, съедят волки на ужин, а уж потеряться навсегда – это проще простого. Лесорубы и охотники, осмеливающиеся покорять лес, считались едва ли не героями.

Земледельцы давно ушедших веков прилагали все силы для борьбы с лесом. Сжигали и выкорчевывали заросли вязов, дубов и каштанов, рубили сосны, оттесняли подлесок от берегов рек на края долин. Убивали диких животных и украшали их головами-трофеями стены жилищ. Попутно учились обрабатывать деревья, срубая под корень заросли орешника и ивы, чтобы делать из тонких гибких стволов крыши, ограды и каркасы для лежанок. Расчищенные от леса участки увеличивались, страхи постепенно рассеивались.

Уничтожение лесов – дело рук человека, и это символ нашего господства. Связь между прогрессом и уничтожением лесов настолько тесная, что для ее демонстрации есть признанная модель: лесной переход. Этот процесс, характерный для всех развивающихся стран, описывает сначала сведение лесов, а затем их восстановление. Когда человеческая популяция невелика и разбросана по мелким общинам, ведущим натуральное хозяйство, она не способна ни на что большее, кроме как на фрагментирование леса. Но это несет в лесистую местность свет и ветер, что изменяет условия естественной среды обитания и влияет на видовой состав. Чем сильнее дробится лес, тем труднее ему поддерживать свое первоначально сложившееся сообщество.

Когда земледельцы начали продавать свою продукцию, появилась рыночная экономика; земледелие, соответственно, превратилось в бизнес, и количество и размер полей стали увеличиваться. Стоимость культивируемых земель быстро росла, а остающийся лес стал целью истребления. Огромные леса очень быстро сократились до отдельных лесистых участков и полосок между полями.

Со временем культура земледелия привела к росту урожайности, а крупные и мелкие города стали привлекать все больше сельского населения, которое перенимало городской образ жизни. Возник импорт сельскохозяйственных культур и древесины. Потребность в земледелии постепенно стала сокращаться. Первыми начали исчезать маргинальные хозяйства, и лес стал возвращаться.