Жизнь на волоске

— Когда он командовал эскадрильей, — вспоминает Георгий Иванов, — и вообще всегда, когда отвечал за других людей, своим подчиненным он верил как самому себе, делал для них все возможное. Такими же были и другие мои командиры.

А вот как говорит о Георгии Иванове его бывший подчиненный капитан Милчо Попов:

— Полковник Иванов из тех прекрасных инструкторов, чьи подопечные быстро обретают крылья. Он давал каждому возможность проявить себя, почувствовать уверенность в собственных силах. Ну а если что-то не заладится, в шлемофоне ободряюще звучал его плотный бас: «Беру управление на себя, а вы наблюдайте за приборами». И после этого он так мастерски выполнял фигуру высшего пилотажа, что нельзя было не запомнить ее.

Георгий Иванов не один раз говорил, что наибольшее эмоциональное воздействие на него в период подготовки к космическому полету оказала тренировка на выживаемость и психологическую совместимость. Вот как она проходила. Его и Николая Рукавишникова забросили на вертолете в какой-то глухой лесной район. В машине они надели скафандры и заняли места в спускаемом аппарате, имитируя посадку в незапланированном районе с утерей связи с группой обнаружения. Вокруг стоял скованный морозом вековой лес. Космонавты сняли скафандры, надели теплую одежду, вытащили неприкосновенный запас и принялись за сооружение временного убежища. Выпилили из плотного снежного наста кирпичи, сложили из них подобие стен. Материалом для крыши послужил парашют. И вот уже дом готов. Разожгли большой костер. Порыв ветра донес шум кружащего где-то неподалеку над лесом поискового вертолета. В небо взвились сигнальные ракеты. Когда вертолет сел на поляне, члены будущего космического экипажа чувствовали себя усталыми, но в то же время довольными и счастливыми, так как успешно выдержали и этот необычный экзамен перед космическим стартом.

Интересны ответы болгарского космонавта на вопросы о мужестве и способности человека бороться со страхом, преодолевать опасности и успешно действовать в экстремальных условиях.

— Никто не рождается трусом, и все же такие люди есть, — размышляет Георгий Иванов. — Попадались мне и эгоисты, которые вполне могли бы быть почти мужественными людьми, если бы чувствовали ответственность перед обществом. К сожалению, все помыслы эгоистов замыкаются на собственном благополучии, а это ведет к мелкой расчетливости, гипертрофированному себялюбию и утрате мужества. Экстремальные условия, неожиданные опасности могут напугать любого, но люди сильные и стойкие способны преодолевать страх и бороться до победы.

С восхищением отзывается Георгий Иванов о героизме советского военного летчика полковника Ивана Жукова, который, несмотря на внезапно возникшие в стратосфере, на высоте семнадцати тысяч метров, крайне опасные обстоятельства, поставившие под смертельную угрозу его собственную жизнь и жизнь второго члена экипажа капитана Александра Аболенцева, не покинул самолет, как предусматривала инструкция, а принял риск на себя, действовал смело и точно и сумел благополучно посадить сверхзвуковой истребитель-перехватчик. За этот подвиг мужественному летчику было присвоено высокое звание Героя Советского Союза…

Что касается чувства самосохранения, то, по мнению космонавта, оно свойственно и тем, кто не колеблясь идет на гибель ради выполнения высокого долга. Мужество сильнее чувства самосохранения, но оно не уничтожает его. Напротив, это чувство помогает мужественному человеку соразмерить опасность, не впасть в безрассудство. Ведь, как правило, настоящее мужество основывается и на холодном рассудке, который сочетается с сильной волей и способностью к самоотрицанию во имя наших идеалов…

Мужество не имеет степеней сравнения. Нельзя сказать, что один человек более мужественный, чем другой, а кто-то самый мужественный. Мужество воспитывается и вырабатывается в течение жизни, и потому его следовало бы на каждом этапе оценивать с помощью соответствующих критериев.

— Каждый из нас, — говорит Георгий Иванов, — кто шагал в солдатской колонне и своим плечом касался плеча боевого товарища, испытывал переполняющие душу мужественную решимость и готовность к подвигу.

Спрашиваю Георгия Иванова, в чем заключается для него счастье.

Мой собеседник с улыбкой отвечает, что, задавая подобный вопрос, люди заранее убеждены, что первый болгарский космонавт — счастливый человек. И это действительно так. Разве это не великое счастье и не огромная удача, что именно ему первым из болгар было доверено подняться в космос, почувствовать себя неподвластным гравитации?!