Жизнь наградила меня

– Sure, – рассеянно отозвался Саймон-младший. – Берт – внук старика Ала.

Я потеряла и так ограниченный дар речи. Для меня встреча с внуком Альберта Эйнштейна, или «старика Ала», означало примерно то же, что означает для американского подростка встреча с Мадонной или с Леди Гага.

Профессор Эйнштейн, стройный, по-европейски элегантный человек лет сорока пяти, встретил меня на пороге своего кабинета и немедленно всучил чашку кофе. За столом сидел пятилетний мальчуган и, высунув язык, старательно рисовал жирафа.

Желая подлизаться к мальчишке, я тоже взяла карандаш и изобразила единственно доступные мне фигуры: слона – «вид сзади» и зайца – «вид сбоку». Малыш сидел с каменным лицом, а когда я медовым голосом спросила «Угадай, кто это?», нетерпеливо передернул плечами.

– Подумай, на что эти животные похожи? – пришел мне на помощь его отец.

– Have no idea, – хмуро пробурчал правнук Эйнштейна.

Берт говорил с заметным немецким акцентом. Сам будучи иностранцем, он не поинтересовался, откуда я родом и как мне нравится Америка. Наша беседа заняла всего несколько минут.

– Вот список компаний, где может пригодиться ваш опыт, – протянул он мне листок. – Начните с Билла, он самый надежный. После ланча я ему позвоню. Оставьте, пожалуйста, ваш телефон.

Эйнштейн пожал мне руку и проводил до дверей. Не успела я войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Излишне объяснять, какие жуткие муки вызывает в первое время жизни в Америке каждый англоязычный телефонный разговор. Даже если ты можешь связать несколько слов, то понять, что тебе отвечают, практически невозможно.

Как-то я поделилась своими «телефонными» страданиями с миссис Голстин, участливой американкой, живущей этажом выше. Она понимающе кивнула и сняла с рычага телефонную трубку: «Видишь, детка, этот прибор совсем безопасен. Электрическое напряжение очень низкое, так что током тебя не ударит. Просто приложи трубку к уху, скажи "Хэлло" и слушай, что тебе отвечают. Я уверена, что когда-нибудь и в России установят телефоны». Потом она сунула руку в карман передника и вынула оттуда банан. «Хочу угостить тебя, дорогая, тропическим фруктом, очень вкусным и полезным. Называется он банан. Только сними сперва кожуру, а то заболит живот…»

Итак, вернувшись домой из MIT, я со страхом сняла трубку звонящего телефона.

– Говорит Билл Зойно, – медленно произнес голос. Такой язык понял бы глухонемой таитянин. – Приезжайте сегодня на интервью. – И он назвал адрес фирмы.

Разумеется, я его не поняла.

– Биг проблем, – тупо ответила я. – Ноу кар.

– Арендуйте, мы это оплатим.

– Донт ноу хау.

– Ну так возьмите такси, – засмеялся Билл. – Жду вас через час.

Легко сказать «через час». Конечно же в доме нет денег, и банк уже закрыт. Конечно же нет подходящей – строгой и элегантной – одежды для интервью. Я постучалась все к той же миссис Голстин. Хотя ее туалеты на два размера больше, чем мои, она любезно предложила мне белые брюки и розовую кофту. Такое одеяние было модно во Флориде лет десять лет назад. Она также дала мне двадцатидолларовую бумажку на такси, заглянула в «Yellow Pages» и написала на бумажке адрес фирмы.

Шофер остановленного мной такси был тучным лоснящимся негром в глубоким шрамом через всю щеку. Я села в машину с колотящимся сердцем. Господи, что со мной будет? (Ни одна из американских черт не прилипает к русским эмигрантам так быстро и надежно, как расовая неприязнь.) Вот завезет к черту на рога, и… от страха я сжалась в комок.

Спросив, куда я направляюсь и зачем, шофер не на шутку распереживался: вздыхал, кудахтал и цокал языком.

– Такой важный ответственный день. Но вы не нервничайте. Вы очень даже неплохо выглядите. Главное – выше голову, заложите ногу за ногу и смотрите им прямо в глаза. Уверен, возьмете их голыми руками. God bless you!

Выходя из машины, я протянула ему двадцать долларов.

– Come on! – сказал он и отвел мою руку. – Оставьте себе на счастье.

Секретарша, блондинка с ангельским лицом, встретила меня с таким радушием, будто я ее давно потерянная и внезапно обретенная сестра. Она провела меня в кабинет, и на пороге тотчас возник Билл – смуглый курчавый мужчина, с пухлыми щеками, в лиловой футболке и лимонно-пурпурных клетчатых брюках. Мой туалет сразу стал казаться скромным деловым костюмом.

Билл Зойно был совладельцем (как теперь, к моему ужасу, говорят по-русски) «консалтинговой» фирмы, определяющей по всей Америке надежность грунтов под атомными станциями, мостами и тоннелями.

– Вам здорово повезло, – сказал Билл, – увольняется наш геолог. Представляете, променял нас на кучу дохлой холодной рыбы!

Я вытаращила глаза, и Билл объяснил, что геолог унаследовал рыбный магазин и расстается с геологией. Потом он угостил меня кофе и задал несколько профессиональных вопросов. Не помню, что я отвечала, по-моему, мямлила нечто туманное. Будь я на его месте, такого специалиста не подпустила бы к фирме на ракетный выстрел. Однако Билл не казался обескураженным.

– Очень неплохо, – одобрительно сказал он. – В конце недели дадим ответ.