Жизнь наградила меня

При выходе меня ждала секретарша и, лучезарно сияя, вручила чек на пятьдесят долларов – первый полученный мною в Америке чек. Через три дня из письма на фирменном бланке я узнала, что компания счастлива принять меня в свой штат.

Первый рабочий день ознаменовался столь драматическим событием, что я была уверена: он будет последним. Но начало меня растрогало. Когда в половине девятого я вошла на ватных от волнения ногах в лабораторию, на стене висел написанный по-русски плакат: «Лудмилла добро пожалуста».

Меня, конечно же, угощали кофе, спрашивали, как мне нравится Америка, и советовали «take my time» (не торопиться). К полудню мои почки плавали в кофейном море. В те времена на рабочих местах разрешалось курить. Освоившись, я закурила сигарету и бросила спичку в корзину для бумаг. Корзина вспыхнула, как олимпийский факел. Пламя перекинулось на лабораторный стол. Через секунду раздался вой сирен, подкатили пожарные и полицейские машины, а также две кареты скорой. Сотрудники метались, спасая документы и химические растворы. На полу стояли грязные лужи, в воздухе вилась сажа и летали обрывки обгоревшей бумаги. Но никто даже взгляда в мою сторону не бросил. А я путалась под ногами, полумертвая от стыда, горько сожалея, что при перелете в эту страну не свалилась в Атлантический океан.

Через два часа в лаборатории снова воцарилась тишина и чистота, и я уже собралась было вернуться к прежней жизни, как по селектору на всю компанию разнесся зычный голос Билла Зойно:

«Внимание, леди и джентльмены, мы приняли на работу очаровательную, но абсолютно сумасшедшую русскую леди. Только что она чуть не спалила нас к чертовой матери. Поздравляю весь персонал, ей это не удалось!»

…Через год работы в этой фирме меня послали в командировку в Калифорнию. Накануне этого события я зашла в уже известный магазин чемоданов. Похожий на западноевропейского премьер-министра Фред Саймон меня не узнал. Я напомнила ему, и мы расцеловались.

– Мне нужен небольшой хороший чемодан, – сказала я.

– Выбирайте любой, дорогая. Для вас скидка – тридцать процентов…

На исходе индейского лета

…Indian summer. Так называют здесь бабье лето, солнечный теплый октябрь, самый красивый сезон в Новой Англии. Листьям полагалось бы облететь, но они упрямо держатся на ветках и полыхают багровым, лимонным и пурпурным пламенем. Небо уже утратило пронзительно-синий цвет, по-осеннему побледнело, но мох еще свежий, и в нем прячутся последние в этом году подосиновики, подберезовики и маслята. Ликуют кузнечики и птицы, кроме них и меня, в лесу ни души. Я прислушиваюсь к их голосам и с замиранием сердца жду, что сейчас, в этот мирный гомон, ворвется боевой клич семейства Симпсонов.

В эту часть Новой Англии меня привели экологические проблемы. На границе индейской резервации Машин решено построить химический завод. Завода еще нет и в помине, а вокруг уже бушуют демонстрации протеста против загрязнения окружающей среды. Моя гидрогеологическая задача – доказать, что сточные воды будущего завода не угрожают заражению пока еще не тронутого края. Наша фирма отрядила меня взять пробы воды из рек, ручьев, озер и прудов, чтобы следить за изменением их химического состава.

– Будь осторожна, – сказал на прощанье главный геолог Аллан Хэйворд. – Индейцы начали борьбу за присоединение к их резервации соседних земель. Когда-то эти земли принадлежали их предкам. Конечно, борьбу они ведут легальную, наняли адвокатов, но… люди есть люди, иногда настроены агрессивно. Так что не шатайся одна по вечерам.

От этого предупреждения я скисла и даже позвонила мэру города Машпи.

– Скажите, пожалуйста, в ваших лесах безопасно работать?

– О чем вы говорите? – возмутился мэр. – Гораздо безопаснее, чем в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе. Эта чертова пресса раздувает всякие сплетни! Приезжайте и убедитесь! – Наступила долга пауза, потом мэр неуверенно сказал: – Правда, у нас есть Симпсоны, бедовые ребята. От них всего можно ожидать. Но я лично поговорю с ними. Не беспокойтесь.

И вот, почти не беспокоясь, я бреду вдоль лесного ручья и пытаюсь представить себе, как выглядит томагавк… Впрочем, возможно, я имею в виду бумеранг. В час дня в ресторане «Перст указующий» у меня встреча с местным санитарным врачом. Ресторан скрывается в дубовой роще. С дороги к нему ведет указатель в виде гигантского корявого пальца, укрепленного на щите, и надпись: «Drop in! You won’t be sorry» («Загляните к нам, не пожалеете».) Стены ресторана увиты диким виноградом, перед входом – пирамида ослепительных тыкв. На крыльце, загородив дверь, дремлет чудовищных размеров лохматая белая собака. Я с опаской перешагнула через сонную шкуру и толкнула дверь. Облокотившись на стойку бара, с бокалом в руке, стоял мужчина невероятной красоты. На нем был светло-серый фрак, шея повязана белым шелковым шарфом, на пальце сверкал сапфировый перстень. Серебряные кудри разметались по плечам, серебряные брови разлетелись до висков.

– Боже, какой вы красавец! – вырвалось у меня.

– Спасибо, я рад, что вам нравлюсь, – улыбнулся он.