Жизнь не так коротка [сборник]

Вначале, когда все уже расселись, главврач долго тискал мое плечо и шевелил растопыренными лепешками своих толстых губ, пытаясь высказать нечто значительное, — но, ужасно милый в этом речевом ступоре, он так ничего и не рожал, а лишь заглядывал мне в глаза и просительно улыбался. Ему, конечно, быстро помогли, подхватили, развили его несуществующую мысль, и в конце он добавил еще пару трогательных междометий, сразу почувствовав себя новым Цицероном. Он у нас настолько глуп, что считает себя умным человеком. Его нельзя не любить.

В общем, я остался доволен. Тем более что праздник этот не пришлось организовывать мне самому. Женщины слегка подсуетились: салаты там, колбасу порезать — да ведь ничего особенного, никакого Армагеддона я и не хотел. Скромное дружеское застолье.

У меня две макушки, я с детства удачлив.

Когда коллеги ушли, Мария все же затащила меня в кабинет, и пришлось уступить ее домогательствам. Объятия на кушетке, боже мой… Правда, она женщина привлекательная.

Только ее суета около меня не будет иметь последствий. Я никогда не женюсь, ни за что.

Хорошо — нету у меня мобильника.

Потом я ушел в отпуск и первую неделю просто лежал целыми днями в ванне, задавшись целью вытравить из себя въевшийся до печенок больничный запах. Отключил телефон, чтобы, не дай бог, начальству не взбрело в голову срочно вызвать меня на работу. На редкие и, видимо, случайные звонки дверь не открывал (а кто там мог быть? У меня нет друзей), пил минеральную воду, ничего не ел.

Потом решил, что, пожалуй, неплохо бы куда-нибудь съездить. Я включил телефон, и тут же раздался звонок — словно поджидал меня в засаде.

Звонил коллега. Он собирался с семьей на юг и предлагал мне в полное распоряжение свою дачу на три недели с тем, чтобы я там за всем присмотрел и не дал местным деревенским жителям порушить хозяйство, растащить накопленные материальные ценности.

Поначалу я отказал, но, хорошенько обдумав предложение, уже через пятнадцать минут перезвонил коллеге и согласился. Погода стояла волшебная, тропическая, было трудно понять, для чего он едет на юг, когда и здесь ничуть не хуже.

И вот бесплатно и бесхлопотно в мое распоряжение свалились несколько дней сельской тишины. Невинная пастораль. Только тут я понял, что давно уже мечтал именно об этом. Слиться с природой, раствориться в ней, отдать все лишнее и напитаться ее неисчерпаемыми силами, тыры-пыры — тра-ля-ля-ля… Это было очень кстати».

6. «Коллега подробно описал мне и дорогу, и само строение, и окружающий ландшафт. Хотя ключи и есть, сообщил мне коллега, но дверь дачи он обычно запирает на гвоздик, который легко откидывается в сторону и служит поэтому надежнейшей преградой для воров.

Я записал все приметы, которые могли понадобиться для ориентирования на местности, сказал: «Хорошо, можешь ни о чем не беспокоиться», и уже через день, набив сумку необходимыми вещами, отправился в путешествие.

Ехать нужно было на пригородном автобусе до конечной. Хотя я встал рано, чтобы не быть застигнутым жарой и не оказаться придавленным толпами пенсионеров, все же просчитался — и жарко было, и дачников море. Почти против воли меня внесло людской волной в нужный автобус и прижало к потной спине какой-то спортивного вида женщины с перехваченными резинкой пепельными волосами. Двери автобуса захлопнулись, и дальше он довольно долго шел без остановок. Форточки на окнах были заклинены раз и навсегда, люки в потолке тоже не открывались. Пошевелиться невозможно, сдвинуться в сторону некуда. Так я и стоял, почти неприлично колеблясь вместе с женщиной в такт автобусной качке.

Мне показалось, это не вызывало у женщины возражений. Пару раз она оборачивалась, чтобы искоса, словно бы невзначай взглянуть на мое лицо. И вскоре наши колебания вперед-назад и вправо-влево стали удивительно согласованными. Видимо, я прошел фейс-контроль…

Как всякий дачный роман, и этот очень быстро закончился — женщина через несколько остановок вышла, напоследок тягуче и страстно одарив меня всем, что имелось у нее сзади. Ехать стало неинтересно.

Потихоньку-полегоньку, с кочки на кочку, с горки на горку — добрались мы до места назначения. Автобус сделал тяжелый разворот и причалил возле заржавленной железной будки.

Я сошел последним.

Номинально это был все еще город, но уклад жизни здесь соблюдался почти уже деревенский. В две стороны тянулась улица одноэтажных деревянных домов, пыльная дорога была не асфальтирована, покосившиеся гнилые заборы наводили уныние — и, как ни странно, одновременно вызывали и какое-то очарование, доступное лишь сердцу человека, родившегося в России. Даже моему сердцу.

Я постоял некоторое время возле будки, давая возможность народу разбрестись, а пыли осесть, — и остался совсем один.

Коллега объяснил мне, что от остановки следует двигаться налево, в сторону высокого кирпичного дома с красной крышей (дальше следовал еще целый перечень примет). Довольно быстро я обнаружил похожий дом…