Читаем Жизнь – одна. Любовь – одна полностью

Мы пьем за всех, кто одолел купель.

И вновь за руль… Умение свое

Я подтверждаю на опасных спусках.

Святой земле никак нельзя без русских,

Как русским невозможно без нее.

Хотя мы здесь нарушили уклад

И берег взбудоражили весельем,

Зато январь стал месяцем весенним.

А кто же в зимний день весне не рад?

<p>Родина</p>

Поклон Земле, где я родился.

Родился я в СССР.

И Родиной своей гордился.

Быть может, больше, чем теперь…

Теперь живу в другой стране я,

Где новым веяньям не рад.

Тому, что стали мы беднее,

Что все прогнозы невпопад.

Но не страна в том виновата.

А виновата наша власть…

И кто-то уезжает в Штаты.

В Европу юность подалась.

А некий чин нам врет с экранов

Про взлет, прогресс и благодать:

Что власть лелеет ветеранов

И стали меньше воровать.

А то, что у него зарплата

В сто раз объемней, чем у нас, —

Про то народу знать не надо.

Кайфуй в нужде рабочий класс.

…Поклон Земле, где я родился.

Упрек стране, где я живу,

За то, что мы стоим у пирса,

А надо быть нам на плаву…

2011<p>Самое дорогое</p>

На свете нет ничего дороже

Здоровья, родителей и детей.

И без любви мы прожить не можем.

Жизнь счастьем обязана ей.

Я вспоминаю часто отца и маму.

И в сердце – печаль, как шквал.

Хотя набежало годов немало,

Мне кажется, с детства я их потерял.

Здоровье от Бога нам всем дается.

А Божьи посланники – это врачи.

И если вдруг от боли неймется,

Не впадай в отчаяние и молчи.

Врачи услышат твое молчанье,

Ты не только для них пациент.

И в ответ на твое отчаянье

Надежду впишут в рецепт.

<p>«Я к новой жизни не привык…»</p>

Я к новой жизни не привык.

В ней непонятно все и зыбко.

И каждый день, и каждый миг

Встречаю горестной улыбкой.

Я не привык к театру,

Где

По сцене голые гуляют,

И если надо, по нужде

Готовы исхитриться в зале.

Я пошлость с детства не терплю,

Когда она искусство губит.

Но здравый смысл свели к нулю

Те, кто власть и деньги любят.

Я к новой жизни не привык.

И привыкать назло не буду…

Мой русский, мой родной язык

Спасет от пошлости и блуда.

<p>«Одному российскому поэту…»</p>

Одному российскому поэту

Стала вдруг Россия не мила.

Может, потому,

Что он блуждал по свету,

Где Россия не в чести была?

Иль считал он, что она виновна

В том, что мало славили его.

И хотя обидно было ей и больно,

Но она прощала сына своего.

Потому и мог всегда бывать он

На престижных форумах коллег,

Зная, что Россия все оплатит…

Думая, что эта блажь навек.

Но однажды Родина вспылила,

Не дождавшись совестливых дней,

А поэту не хватило силы

Честно повиниться перед ней.

Впрочем, и не думал он виниться,

Если правым чувствовал себя.

Если вся родная заграница

Гневалась, Россию не любя.

Может, потому и модно ныне

Поносить страну, где ты живешь.

Меньше дома – больше на чужбине,

Смотришь, и в герои попадешь.

2018<p>«Когда перед Господом нашим…»</p>

Когда перед Господом нашим

Я буду держать ответ,

Он спросит,

А много ль врагов я нажил

В тревогах минувших лет.

И много ль было друзей надежных,

Добрых, как отчий дом.

И знал ли я, что милостью Божьей

Не был в пути обойден.

А если Он ни о чем не спросит,

Зная все наперед,

Я вспомню свою последнюю осень,

Полную зла и невзгод.

Когда, устав от бед и пристрастий,

Мое золотое перо

Неслось мимо чужих несчастий,

На миг забыв про добро.

Но, может, я буду прощен Всевышним…

Его доброта превыше грехов.

И голос Его я сердцем услышу,

И эхо коснется моих стихов.

<p>«Я много в жизни радостей изведал…»</p>

Я много в жизни радостей изведал –

Неслись сквозь них далекие года…

Но выше радости, чем День Победы,

Не знало мое сердце никогда.

Вернулись к нам отцы и деды

С той праведной мучительной войны.

И мне теперь все горести и беды

Уже вовеки стали не страшны.

И слышу снова я в преддверье лета

Глухое эхо взрывов и стрельбы,

Когда заходит в отчий дом Победа,

Как горький отзвук и моей судьбы.

<p>Русская тайна</p>

«Не ходи войной в Россию, —

Говорил Европе Бисмарк. —

Ты утонешь в волнах риска,

Но Россию не осилишь…

Потому что есть в ней тайна –

Тайна быть непобедимой.

И в угрозах нетерпимых,

И в войне – всегда недавней».

Но советов этих ратных

Не услышала Европа…

И хранит Россия топот

Непутевых оккупантов.

Ну, а тайна русской силы

В том, когда беда нагрянет,

Даже детство рядом встанет,

Все мы в этот миг –

Россия.

<p>Год милосердия</p>

Завершился Год литературы.

Год кино сменил его давно.

Но не поубавилось халтуры

Ни в литературе, ни в кино.

Не явился миру новый Тютчев.

Не вернулся на экран Рублев.

Долгими рекламами замучив,

Каждый Год живет под гнетом слов.

Но само собой ничто не совершится.

Если Год литературы, дайте шанс,

Чтоб взошли на белые страницы

Нынешние Мцыри и Тарас.

А пока я в ожиданьи Года,

Где бы милосердие сошлось

С зовом душ и красотой Природы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия