Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

промышленном Управлении и там было вынесено решение превратить весь толуол в тротил, который не заливать в снаряды, а хранить в военных складах, как запас для военного времени. Это решение было внесено в Главное Химическое Управление для окончательного разрешения. Для постройки таких складов и превращения количеств добываемого толуола потребовалась единовременная затрата в 15 миллионов рублей. В заседании Совета никто не мог придумать какой-либо другой^ меры, чтобы заменить это предложение, вызывающее большое сомнение в его рациональности осуществления. Тогда председатель обратился ко мне и пожелал выслушать мое мнение. Я решительно высказался против превращения всего толуола в тротил; во-первых, потому, что это вызывает ненужный расход на постройку дорогостоющих военных складов, а, главное, потому, что мы не гарантированы от случайных взрывов тротила. Что же касается использования лишних ароматических углеводородов, то я предложил подмешивать их в небольших количествах к газолину, в особенности к авиационному, что только улучшит их антинок. Необходимо подсчитать, какое количество ароматики будет оставаться неиспользованным после удовлетворения нужд военной и красочной промышленности, и тогда можно будет решить, каким образом следует использовать ее остаток для улучшения качества газолина. Мое предложение было принято единогласно и было постановлено образовать комиссию под моим председательством, чтобы в кратчайший срок решить этот важный вопрос и внести на утверждение Главхима.

Незамедлительно мною была собрана комиссия из нефтянников, представителей Теплотехнического и Автомобильного Институтов и некоторых профессоров для обсуждения этого вопроса. С самого же начала я встретил упорное сопротивление со стороны продавцов газолина на заграничный рынок, которые заявили мне, что их контракты обусловлены строго определенными кондициями, и потому всякая прибавка может вызвать изменение свойств продаваемого газолина и повлечь затруднения при поставке продукта. Потребовалось не мало

В. Н. Ипатьев и проф. П. Сабатье (1939 г.) в Париже

времени, чтобы убедить этих господ в полной несостоятельности их доводов, так как никакие технические методы испытания не дадут возможность открывать один или два процента ароматики в продаваемом газолине. Эта прибавка никоим образом не повредит свойствам газолина, а скорее улучшит его. Чтобы окончательно их убедить, указанным Институтам было дано задание в кратчайший срок представить в комиссию опытные данные относительно свойств наших газолинов после прибавки к ним различных количеств ароматических углеводородов. Нечего говорить, все испытания вполне подтвердили возможность прибавки ароматических углеводородов к нашим газолинам, которые только улучшали,а не ухудшали их свойства. Что-же касается кондиции на продажу газолина заграницу, то нефтяники сами убедились, что это не так страшно и покупатели охотно будут брать подобный товар. Главное Химическое Управление утвердило постановление комиссии, и вопрос об использовании ароматики был решен для общего благополучия всех ведомств.

В первых числах июня я уже был в Берлине и приступил к работам в лаборатории Байерише Штикштоф Верке, вместе со своим ассистентом К. Ф. Фрейтагом. К тому времени аппараты высокого давления, заказанные Гофферу, были уже готовы, и мы могли начать первые опыты с ними. Для испытания аппаратов и для демонстрации метода я выбрал реакцию вытеснения металла меди из ее раствора сернокислой соли (медного купороса) посредством водорода при возвышенной температуре. Эти опыты мы организовали в подвальном помещении лаборатории, и так как опыт должен был продолжаться долгое время, то надо было оставить бомбу в термостате на всю ночь. Когда об этом было доложено заведующему центральной лабораторией д-ру Г. Франку, то он высказал большое сомнение, что аппарат может выдерживать давление столь долгое время при повышенной температуре и давлении. Но так как опыт производился в уединенном помещении, то он согласился с моими доводами и разрешил производство опыта при подобных условиях. Когда он на другой день пришел в лабораторию', то его первый вопрос к Фрейтагу был: как прошел опыт? И был изумлен, что все оказалось в порядке, и что металлическая медь в великолепно образованных кристаллах осела из раствора медного купосора. Эти образцы кристаллов меди, достигающие более сантиметра длиной, были мною впоследствии демонстрированы на заседании Немецкого Химического Общества во время русской ученой недели.