Жизнь переходит в память. Художник о художниках

Миша работал и в графике. И я любовался его рисунками, в том числе пейзажами Парижа (здесь мы тоже можем наблюдать явление «избыточности»), один из которых особенно поразил меня. В композицию на листе бумаги не умещался высокий дом, и каково же было мое изумление, когда я увидел, что Миша ничтоже сумняшеся расположил верхнюю часть дома горизонтально, все с тем же перечислением окон и других архитектурных деталей, что и в нижней. Подобный произвол был художественно оправдан. Получилась совершенно оригинальная композиция. Я до сих пор помню свое впечатление от рисунка — от его свободы и вместе с тем от его органичности.

Парижские пейзажи и портреты самого себя, рисующего этот город, Миша выполнял стремительно, заполняя всю площадь листа и перечисляя все предметы улицы или интерьера, которые попадали в его поле зрения. Это был художественный поток сознания, захватывающий меня как зрителя и заставляющий следить за орбитой творческого интереса художника. Особенно это поражало, когда мы лицезрели портретное сходство персонажей, предъявленное автором в обилии деталей интерьера, тоже всегда достоверного. В зарубежных поездках Миша ухитрялся не только рисовать то, что видел вокруг, но и продавать там свои работы, тем самым добывая деньги для существования.

В Москве Миша довольно часто устраивал свои выставки. У него существовали целые циклы путевых рисунков (по США, Индии, Франции и др.). Он обладал огромным творческим потенциалом, и казалось, этой энергии так много, что он не знает, куда ее девать. Так я чувствовал, глядя на его произведения, особенно на картину «Битва» (имелась в виду Куликовская битва). На ней были изображены сотни всадников, и совершенно нельзя было понять, зачем так исступленно они колют и режут друг друга. Какая нечеловеческая энергия вложена художником в детализацию этой схватки! И что для него здесь главное? Быть может, Мишу потрясло само явление неистового сражения и зрелище рукопашного боя, когда неизвестно, чья возьмет. Но мелькающая в центре картины хоругвь с ликом Спасителя помогла мне разобраться в происходящем и поверить в победу русского оружия. Я до сих пор помню свое впечатление от этого произведения Миши, когда я впервые так сильно уверовал в его творческие возможности. Истовость художественного подвига Ромадина, толкнувшего это несметное количество людей биться на смерть между собой, и тщательность, с которой картина была нарисована, заставляли зрителя склонить голову перед великим трудом художника.

Вспоминаю выставку Миши Ромадина в Доме журналиста «По Индии». На ней были показаны рисунки и акварели, путевые наброски, зарисовки и законченные композиции, сделанные им в Индии. В них я снова ощутил огромный напор Мишиной энергии и буквально захлебнулся в количестве им сделанного. Индийская тема долго владела воображением Миши.

Огромное впечатление произвело на Ромадина его пребывание в США. Он много говорил об этом.

Миша всегда брался за сюжеты исключительной сложности и не отступал перед трудностями. Например, на портрете актрисы Натальи Аринбасаровой у героини загорелась шляпа — художник таки добился убедительности сюжета, несмотря на его безумие.

Когда Миша занимался иллюстрированием книг, он достигал потрясающей выразительности рисунков, желая донести до читателя смысл авторской мысли, ее оригинальность. Так было, когда он делал иллюстрации к стихам Тонино Гуэрры. Эти рисунки поражали фантасмагоричностью и вместе с тем точностью и образным сходством персонажей с самим Тонино и его супругой Лорой.

Из книги Михаила Ромадина: