Жизнь Петра Великого

Помимо большого числа галер и других кораблей, которые по его приказу были построены в Петербурге, Петр купил также несколько больших кораблей у Англии и Голландии[1051]. Присоединив их к своим собственным, он получил в свое распоряжение флот числом в тридцать хороших военных кораблей, восемьдесят галер и сто галеотов под командованием адмирала Апраксина [Apraxin][1052]. Царь лично прибыл на место боевых действий, чтобы атаковать остров Аланд [Aland], расположенный буквально напротив Стокгольма. Московиты не могли до него добраться из‐за шведского флота, бороздившего воды залива. Царь приказал атаковать этот флот. Шведы не смогли причинить московитам никакого урона, кроме одной-единственной галеры, которую им удалось пустить ко дну. Московитам же, напротив, удалось захватить корабль шведского контр-адмирала с шестью галерами и несколькими шлюпками, а множество других пустить ко дну. Этот контр-адмирал сражался с большим мужеством, но в конечном итоге вынужден был уступить московитам, превосходившим противника численностью и не уступавшим ему мужеством[1053]. Царь в этой битве был одновременно генералом, шкипером, солдатом и матросом, повелевая голосом, действуя руками, воодушевляя своим примером. Погибло пятьсот шведских солдат, и более шестисот попали в плен. Благодаря этой победе московиты овладели островом Аланд, оставленным шведскими солдатами. Успешный исход этого предприятия заставил шведов опасаться, как бы царь не решил дойти до самого Стокгольма, до которого ему оставалось не более двенадцати лиг. Страх охватил саму столицу: каждый начал думать о средствах к собственному спасению. Правительство приняло меры к защитите порта. Однако приближение зимы не позволило царскому флоту атаковать Стокгольм. Поэтому он, удовольствовавшись теми успехами, которые ему удалось достигнуть в ходе кампании, направился в Ревель, а оттуда в Петербург, где народ устроил ему триумфальную встречу. Однако, перед тем как он туда добрался, на море случилась страшная буря, грозившая всему флоту пойти на дно. В этом отчаянном положении царь принял решение: его спутникам, смыслившим в морском деле, казалось, что оно приведет его к неминуемой гибели. Полагая, что из двух зол выбирает меньшее, царь вверил свою жизнь небольшой шлюпке, невзирая на уговоры и мольбы ближайших к нему людей. Он отвечал им: «Вы не верите предопределению!» Взойдя бесстрашно на эту шлюпку, словно новый Цезарь с его знаменитым «Caesarem vehis»[1054][1055], царь, держась берега, преодолел значительную часть пути в самый разгар бури и посреди ночи, пока не достиг места для высадки. Благополучно сойдя на берег, он приказал развести большой костер, чтобы тем самым подать своим условленный знак о том, что опасность ему не угрожает.