Жизнь Петра Великого

Переговоры с Турцией не помешали Петру Великому вести боевые действия на подвластных Швеции территориях. Он преследовал отступающие шведские войска с неизменным успехом. Из Гамбурга царь переехал в Альтону [Altena][1030], которую шведы безжалостно спалили дотла: он с болью взирал на эти руины и, сострадая постигшим жителей несчастьям, приказал раздать им деньги и даровал им привилегии в торговле, которую они по обычаю вели с Архангельском. 12 февраля 1714 года[1031] царь во главе пяти батальонов своей гвардии атаковал шанцы, в которых оборонялся знаменитый шведский генерал Стенбок [Steinboc][1032]. Они были расположены на выгодных позициях между Фридрихштадтом [Federicstad][1033] и Тённингом [Tonninghen][1034]. Несмотря на упорное сопротивление Стенбока, царь взял шанцы приступом и выгнал оттуда неприятелей, вынужденных спасаться бегством. Узнав об этом, шведский гарнизон, стоявший в Фридрихштадте, стремительно обратился в бегство. Царь стал преследовать шведов, захватил часть обоза и около трехсот пленных, потеряв со своей стороны одного лейтенанта и нескольких драгунов[1035]. В тот же день он вошел со своими войсками в Фридрихштадт и провел там всю ночь. Генерал Стенбок, боясь попасть в руки врага, удалился в крепость Тённинг. Царь, передав командование войсками королю Дании, отбыл из Фридрихштадта в Вольфенбюттель, узнав о том, что между герцогиней, его невесткой, и царевичем Алексеем, ее супругом, приключилась размолвка. Царь их помирил и убедил в добром согласии отправиться в Петербург. Из Вольфенбюттеля царь переехал в Шёнхаузен [Schonausen][1036], чтобы обсудить с королем Пруссии[1037] дела, касающиеся Померании. Оттуда через Данциг и Кёнигсберг он прибыл в Ригу, где находилась в то время царица, только что родившая ему дочь, которой в крещении было дано имя Марии Петровны [Maria Petrofna][1038]. Затем царь отправился в Петербург[1039] и, не желая ни минуты оставаться без дела, собрал из портов Ревеля и Нарвы около трехсот кораблей различного водоизмещения и, посадив на них корпус числом в двенадцать тысяч солдат, под попутными ветрами отплыл в Гельсингфорс [Elsingfos]. После успешной высадки войск на берег[1040] царь, не теряя времени, отправился в Петербург[1041]: он хотел посадить на корабли еще один десант, чтобы продолжить свои завоевания в Финляндии. Конвой был немедленно собран: царь приказал ему немедля отправиться в путь и усилил первую свою эскадру еще двадцатью фрегатами. Восьмого сентября[1042] московиты подошли к Або, столице Финляндии, и без труда захватили ее, так как шведы оставили город. Из всей взятой в городе добычи больше всего царя обрадовало множество хороших книг, найденных в городской библиотеке[1043]. Царь устроил в Петербурге прекрасное книжное собрание и не мог бы найти более ценной добычи для коллекции этого своего музея[1044], желая лично привезти туда книги. Вернувшись в Петербург, царь ни минуты не оставался без дела. Он немедля приказал своим генералам отправиться на поиски шведского войска в Тавастии [Tavasto][1045], где им удалось добиться больших успехов. Царь направил подобные приказы и другим частям своей армии, находившимся в Померании под командованием князя Меншикова, которым удалось стяжать не меньшую славу. Уже в июле им удалось захватить остров Рюген[1046] и взять в осаду Штральзунд. В сентябре они заняли Штеттин[1047], город столь же богатый, сколь и хорошо укрепленный и густо населенный. Царь захватил его лишь для того, чтобы вернуть королю Пруссии, что и сделал.

Этот государь был так же неутомим во время военных кампаний, со всем возможным рвением преследуя врагов, как и, по возвращении в свою страну, при непрестанном занятии гражданскими делами своих подданных, не забывая наказывать своих министров за самовольные действия. Царю поступали секретные донесения с указаниями на нарушение некоторыми министрами данных им инструкций. Он со всей строгостью изучал их поведение, и если кого-нибудь уличал в злоупотреблениях, то тому не было никакого способа избежать наказания, к которому его приговаривали специально избранные для этой цели комиссары во главе с великим канцлером Головкиным [Golofchino][1048], всеми почитавшимся за человека с безупречной репутацией и безошибочным чувством справедливости. Положив таким образом предел злоупотреблениям министров и отдав другие распоряжения, в высшей степени полезные для государства, особенно же для торговли, царь приказал снарядить флот для дальнейшего завоевания шведских земель.