Жизнь Петра Великого

Король Швеции, узнав от Понятовского о положении вещей, инкогнито приехал в лагерь великого визиря, чтобы убедить его воспользоваться случаем сокрушить империю московитов. Однако он приехал слишком поздно, потому что визирь уже согласился на условия, предложенные неприятелем. Царь послал визирю письмо, в котором заверял, что «никогда не имел намерения оскорблять Оттоманскую Порту, а взялся за оружие только для того, чтобы защититься, но вместе с тем он готов представить султану любое удовлетворение и просит о перемирии». Письмо произвело необходимый эффект. Визирь, видевший, с каким мужеством московиты бились в предыдущих сражениях, предпочел те надежные выгоды в случае заключения мира неопределенному исходу решающей битвы, обещавшей быть со стороны московитов, воодушевляемых отчаянием, весьма ожесточенной. Он сразу же согласился на перемирие, отдав всем своим войскам приказ отступить, а затем лично проехал вдоль рядов с саблей в руке, требуя от солдат прекращения военных действий. Взяв в качестве заложников вице-канцлера Шафирова и графа Михаила Шереметева[995], сына маршала, визирь заключил с царем мирный договор, в соответствии с положениями которого он получал возможность вернуться в свое государство на следующих условиях. «Царь должен быть вернуть Порте крепость Азов с прилежащими к ней землями, а также разрушить все форты, воздвигнутые в ее окрестностях; он должен был прекратить притеснения казаков, подданных Польши или Тартарии, освободить всех пленных турок и не препятствовать возвращению короля Карла в его страну. Царю рекомендовалось начать с Карлом переговоры о мире, на приемлемых для сторон условиях». Этот договор был заключен и подписан 13 июля 1711 года[996]. В действительности великий визирь пытался включить в договор ряд особых условий, намереваясь, среди прочего, вынудить царя оставить всю артиллерию, выдать князя Кантемира и графа Саву[997], которых турки собирались наказать по всей строгости, наряду с прочими изменниками Порте. Однако Петр и в этих стесненных обстоятельствах не мог принять вещи, казавшиеся его подлыми деликатной душе. Понятовский при этом вовсю старался, чтобы царь стал бы пленником великого визиря. В своем письме к королю Станиславу Понятовский писал, что «паша и турецкие офицеры истово верят, что визирю угодно видеть царя и весь его двор пленниками, как я ему советую: он мне обещал не подписывать никакого соглашения, не узнав моего мнения. Когда канцлер Шафиров прибыл к визирю за письменными условиями для передачи их царю, я воспользовался обстоятельствами и, войдя к нему в шатер, ознакомился с условиями и заявил, что теперь визирь может оказать Порте невиданную услугу, которую прежде не смог выполнить ни один визирь, — привести к султану такого пленника. Визирь мне сделал великие обещания. Однако, когда Шафиров вернулся из русского лагеря с ответами, визирь забыл о всех своих обещаниях и, вместо того чтобы ужесточить условия, удалил из них сдачу Кантемира, Савы и артилерии».

Как только новость о перемирии распространилась в войсках великого визиря, турки сбежались в лагерь московитов, чтобы продать им свои запасы, так что поле битвы превратилось в веселый базар[998]. Визирь дал московитам хорошее сопровождение из сипахов ради защиты от возможных нападений татар[999] и поляков. Московиты отступали в совершенном порядке, под барабанную дробь, с развевающимися знаменами и шпагами наголо, везя за собой сорок орудий. Таким образом, Петру Великому удалось, можно сказать, счастливо избежать опасности, грозившей его империи полным крахом. Султан, получив известие о случившемся, так обрадовался, что приказал устроить празднество и не только публично одобрил деяния своего визиря, но и богато его одарил. Между тем царь продолжил свой путь, пока не достиг границ своего государства. Затем, отдав необходимые приказы и разместив войска на надлежащих позициях, отбыл в Торгау, в Польшу[1000]. Королева, супруга Августа[1001], устроила торжества в честь бракосочетания царевича Алексея с принцессой Софьей[1002], дочерью Людвига Рудольфа Вольфенбюттельского [Luigi Rodolfo di Volfenbutel][1003] и сестрой Елизаветы-Кристины[1004], супруги Карла VI[1005], который как раз в эти дни был избран императором римлян. Царевичу было в то время двадцать два года, а герцогине восемнадцать. Молодых обвенчал в присутствии царя 25 октября[1006] греческий священник по обряду Восточной Церкви. После этой церемонии супруги направились в Вольфенбюттель, а царь вместе с царицей — в Ригу, которая приняла своего нового государя со всеми почестями[1007].