Жизнь Петра Великого

Между тем султан уступил уговорам татарского хана, а также французского посла г-на де Ферриоля [Defalleur][1019] и послов короля Швеции, нарушив недавно заключенный договор под тем предлогом, что в Польше по-прежнему оставались русские войска. Действительно: некоторое их число оставалось в Торуне и Эльбинге, однако, так как эти города Петр отвоевал у шведов, это не могло служить законным основанием для разрыва договора. Поэтому султан, отстранив от должности визиря Юсуфа и заменив его Сулейман-пашой[1020], бросил в Семибашенный замок людей царя, его посла Толстого и еще одного дворянина из московитов, привезшего ратифицированный экземпляр последнего договора[1021], и объявил России войну. В самом начале весны 1713 года султан прибыл в Адрианополь, намереваясь стать во главе своих войск в начинающейся кампании. Однако прежде он хотел, чтобы король Швеции вернулся в свою страну, и лично приказал ему это. Король Карл не побоялся воспротивиться этому повелению, заявив, что «не согласен уехать прежде, чем сможет побеседовать с султаном, чтобы устранить любые недоразумения относительно его самого и его намерений». Этот ответ был передан султану в искаженном виде и был истолкован в худшую сторону, и тот заключил, что «король Швеции решил его поучать». Он немедленно отправил другого посланника в Бендеры со строгим наказом немедленно выпроводить оттуда шведского короля, даже силой, если потребуется, и доставить его в Адрианополь живым или мертвым. Карл, узнав об этом приказе из своих источников, приказал обратить свой дворец в Бендерах в крепость, хотя и не верил, что турки в самом деле прибегнут к такой крайности. Однако комедия или, точнее, трагедия, которая последовала за этими событиями[1022] и о которой любопытствующие могут прочитать в изящном жизнеописании Карла XII, вышедшем из-под пера г-на Вольтера[1023], наглядно показала, что Карл ошибался.

Шаги шведского короля привели к тому, что турки стали считать его сумасшедшим и называть Делибей[1024], что на турецком языке означает «безумный государь» [Pazzo Principe][1025], и министры Порты стали убеждать султана не начинать новую войну с московитами. Царские послы услышали об этих намерениях Дивана, сидя в заключении в Семибашенном замке, ибо с помощью всемогущей силы золота и туда было можно проникнуть. К счастью, случилось так, что именно в этот момент в Константинополь прибыли известия о том, что царь вернул Польше Эльбинг, что лишало султана любых оснований жаловаться, и он начал склоняться в пользу переговоров. Граф ди Кольер [di Colliers], посол Голландии, быстро добился освобождения русских послов, которые взялись за дело с таким рвением, что уже 3 июля 1713 года был заключен третий мирный договор[1026], подтверждавший положения прежнего договора, к которым были добавлены столь изощренные метафизические статьи, которые показывают, что турки вовсе не столь глупы и грубы, как мы, христиане, себе их представляем. Татарский хан не преминул потребовать возобновления ежегодной выплаты дани, которую порой цари платили татарам, но ничего не добился. Царские послы решительно отказались обсуждать этот пункт, а Порта не захотела из‐за него вступать в войну. После разрешения этого вопроса и после долгих усилий и препирательств о границах двое русских заложников наконец выехали из Константинополя в сентябре 1714 года[1027], а в начале следующего месяца шведский король покинул Димотику [Dimotica][1028] и отбыл в свое государство[1029].