Жизнь Петра Великого

Царь и в самом деле твердо решил не принимать предложений о посредничестве, так как он хотел договариваться с Швецией о мире непосредственно или же, если шведы непременно хотели посредника, готов был бы согласиться принять в этой роли императора римлян[1333]. Вместе с тем, так как открытого разрыва между дворами России и Англии не произошло, царь считал, что английский адмирал ограничится маневрами, и поэтому не стал тратить времени на преследование его эскадры, направив всё на запланированные им для текущей кампании сухопутные силы. Наготове в Финляндии уже стояла армия численностью в восемьдесят тысяч человек, не считая передвижных отрядов[1334]. Он также позаботился о снаряжении военных кораблей и галер, неустанно курсировавших между Петербургом и Кроншлотом, Кроншлотом и Ревелем, Ревелем и Петербургом, так что к маю он уже располагал мощнейшим флотом[1335]. Тогда в Петербург прибыл генерал-адъютант[1336], которого новый король Швеции отправил к царю, чтобы известить его о восшествии своем на престол и заверить в особом уважении к Его Царскому Величеству, горячо желая заключить с ним прочный и долговечный мир ради добрососедских отношений с Россией. Царь ответил, что «от всего сердца поздравляет этого государя с восшествием на престол и благодарит его за извещение об этом событии, ведь он и ранее стремился поддерживать мир со своими соседями, и теперь намерения его не изменились, если только король Швеции согласится пойти на разумные условия». Офицера на несколько дней задержали в России, чтобы показать ему идущие военные приготовления и силы, развернутые для наступления на Швецию, если та будет упорствовать в неприятии мира.

Эти церемонии не смогли положить конец войне. Царь, желая поставить Европу в известность о том, что не боится и новых своих врагов, приказал своим галиотам и нескольким большим кораблям выдвинуться в Балтийское море. Седьмого августа выдвинулся и шведский адмирал со своей эскадрой, состоявшей из галиотов и больших кораблей, чтобы разведать действия московского флота, которым командовал князь Голицын[1337]. Он счел, что неприятельский флот уступает его собственному по численности, и потому решил возможным его атаковать. Во время боя две шведские галеры приблизились к берегу, налетели на скалы и были захвачены московитами. Шведы стали грести прочь от берега, в сторону открытого моря. Московиты рьяно пустились за ними в погоню и, непрерывно обстреливая шведов, заставили их отступить и захватили у них четыре фрегата[1338]. Реляции шведов об этом сражении существенно отличались от реляций русских, но, как бы то ни было, ясно, что русские одержали победу и захватили четыре фрегата и пять галиотов, которые с триумфом были доставлены в Петербург и показаны царю, для которого не было победы более приятной, чем победа, одержанная на море, ибо он надеялся, что она побудит его народ с еще большим рвением предаться изучению морского дела. В память об этом сражении царь повелел отчеканить медали, на одной стороне которых можно было увидеть погрудное изображение царя, а на другой — морское сражение и надпись «Старание и мужество одолевают препятствия»[1339]. Дабы воодушевить еще больше своих воинов быть верными долгу в подобных случаях, царь пожаловал князю Голицыну шпагу, инкрустированную алмазами стоимостью в тридцать тысяч флоринов, и приказал раздать схожую сумму наличными офицерам и солдатам, отличившимся в этом сражении.

Однако и сухопутная армия не оставалась без дела. Тот же князь Голицын попытался вторгнуться на территорию Швеции. Его галеры дошли до Аланда, но не смогли продвинуться дальше из‐за льдов. В то же время эта попытка принесла определенные результаты, так как отвлекла внимание неприятеля и поспособствовала осуществлению другого предприятия, возложенного на бригадира Менгдена [Mengden][1340]. Он с отрядом московитов и казаков атаковал новопостроенный город Умео [Uma][1341] в Лапонии [Lappia]: они захватили там большое число шведских солдат вместе с их офицерами, подожгли город и окрестные селения и обратили в пепел огромное число домов, складов и мельниц[1342].