Жизнь пяти

Он долго думал, что должен сказать сегодня. Следует ли ему поучать их или наставлять, стоит ли вспоминать о тех, кого не оказалось рядом, обращать внимание на последствия, настаивать на осознанности? Он желал поделиться с ними таким несоизмеримо многим, и каждая из десятка мыслей одновременно казалась ему не менее важной, чем остальные. Отчаявшись, он даже нашел в собственных заметках написанный по памяти пересказ речи учителя на их…

Как же давно это было!

… выпускной церемонии третьей ступени36. И тут же, не сдержавшись, погрузился в нахлынувшие воспоминания того удивительного дня. Ужасно скрипучие стулья, прохлада каменной залы, заполненной до отказа почтенно застывшими на своих местах выпускниками, голос профессора Йормана: громкий, мягкий, такой свободный, будто ветер, и вместе с тем неторопливо размеренный. Сдавленное хихиканье Валы, игра задиристых взглядов Курта и Митара, ему пришлось пару раз недовольно шикнуть на всех троих, потому что мешали слушать, сосредоточенный, чуть подсвеченный льющимся со сцены светом, исполненный достоинством профиль лица Зиры, он тогда был по уши влюблен в нее, не пропускающей, кажется, ни единого слова.

Как же молоды они были! Браза, как молоды…

Он усмехнулся, кто говорил, что ректору ругаться не следовало? Мирдан соан.

В итоге, проведя в дурмане памяти все без остатка отведенное утомленным телом время, набросав лишь пару неумелых предложений, и расстроенный, стыдясь внезапной слабости собственной теряющей былую остроту мысли, он отправился спать. Однако, поднявшись утром, по счастливому велению провидения откуда-то уже знал, что следует сказать.

И сейчас, спускаясь по двум невысоким ступеням, вливаясь в это море бурного, беспечного, беззаботного восторга, горячей, безгранично талантливой, прекрасной юности, он понял, что сделал все верно. Правильные слова оказались совсем не теми, какими представлялись вчера ему, не нравоучительными истинами, не скучными наставлениями, не высокопарными, сквозящими презрением к неопытным слушателям изречениями мудрого мага. Правильные слова оказались словами благодарности, словами надежды, словами радости, словами опечаленного расставанием наставника, провожающего в долгий, трудный, опасный путь любимых учеников, словами произносимой прощальным шепотом вслед удаляющимся силуэтам детей родительской молитвы тихой, искренней, полной бессильного упования на милость мироздания.

Как он гордился ими, каждым из них, гордился, что несмотря на разруху вокруг сумел вырастить их, пусть и не так много дошло до конца, как ему хотелось. Но и за этих Дир Варден был безмерно благодарен судьбе.

Последние годы прошли для него, ныне ректора одного из старейших магических университетов мира, очень тяжело. Не хватало профессоров: часть погибла в перипетиях Темных арков и последующего освободительного движения, чьим центром стал университет, еще часть ушла в обновленные академии, кто-то бесследно исчез, отказавшись служить порядкам нового мира, несколько человек, включая Зиру и Курта, приняли приглашения стать партами, агентами, судьями, Дир никогда не упрекал их за подобный выбор, однако сам наотрез отказался от уготованного ему места. Не хватало студентов: в основном сейчас молодые маги уходили сразу после первой ступени, вторую заканчивали десятки, а третью – вообще единицы. Не хватало средств к существованию, не хватало учебников, из-за ограничений магии не хватало даже того элементарного, что априори было у них всегда. Университет осиротел, зачах, он словно медленно умирал, покинутый вечным духом магии, открытий, исследований, науки и дерзкой молодости, который всегда поддерживал, обновлял, возрождал эти древние каменные стены.

Однако даже несмотря на, казалось бы, очевидную бедственность положения Дир, ощущая на плечах обязательства долга, долга перед миром, перед магией, перед будущим, перед прошлым, перед учителем, которого сменил на посту ректора, не мыслил сдаваться.

Он заново по крупицам, по крохотным частичкам, шаг за шагом, день за днем восстанавливал вверенное ему, будто знаменитым игр-лаарам37 Мары, пришедшее в упадок бесценное сокровище, и, не скупясь, вкладывал в это дело всю свою жизнь, осознавая, как много поставлено на карту и сколько судеб зависит от его усилий.

Ведь каждый, выходящий из этих стен молодой парень или девушка, не важно сколько ступеней оставалось за его или ее плечами, теперь становился не просто образованным, уважаемым в обществе магом, но и опорой, ростком нового мира, нового порядка, нового сознания. И именно эти обновленные люди, а не агенты или старые академики, такие, как сам Дир, профессора, еще греющие в себе видения прошлого, познавшие грани запрещенной теперь магии, вкусившие плоды убийств и предательства, сладкие, отдающие гнилью дары войны и победы – есть истинные хранители, провидцы, правители мира.

Будут они, и все жертвы не станут напрасными. Будут они, и Темные арки не повторяться никогда. Будут они, и придут другие.