Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография

В гостинице я тоже отмочила номер… Понятно, что с Самуи я прилетела замарашкой. Месяц без маникюра, волосы отросли и выгорели на солнце, стали заметны непрокрашенные корни… Конечно же, встал вопрос о том, что же мне надеть? Подходящих вещей у меня не было. Купальники да халат. А в Москве уже выпал снег. Перед самым вылетом я в интернете нашла какого-то дизайнера и попросила одолжить мне для съемки какое-нибудь платье. Дизайнер приехал в отель в два часа ночи. И, о ужас, он привез ярко-красное мини-платье с блестками! Я готова была надеть все, что угодно, но только не возвращаться к образу стриптизерши! Своим нарядом мне хотелось подчеркнуть произошедшие со мной перемены. Но где взять посреди ночи новые вещи? Я разрыдалась. До сих пор мне стыдно за это, но, согласитесь, меня можно было понять. Таня ушла с дизайнером и пропала часа на три. Я уснула, а утром случилось чудо…

На вешалке меня ждал нежно-розовый костюм от «Chanel», а к нему – высокие ботильоны той же марки. Понятия не имею, где они раздобыли ночью эту одежду, но я ощутила себя Золушкой. Понятно, что всю эту красоту мне просто одолжили для съемки, но я была счастлива. Спасибо, Таня, за доброту и заботу!

После завтрака мы поехали на Студию Горького. Съемки прошли замечательно. Отдохнувшая, похудевшая и загорелая, я отвечала на вопросы. В начале программы я выскочила к Андрею Малахову и стала обнимать его, подарила ему пакет тайских манго. За пару дней до съемок он стал папой, у них с Наташей Шкулевой родился сын Александр. Я Андрея поздравила и заверила, что завязала с алкоголем и наркотиками навсегда! В программе был телемост с больницей, в которую накануне доставили Криса. Мы получили комментарии от врачей. Крису поставили диагноз эпилепсия, которая отчасти стала следствием злоупотребления алкоголем.

После программы я с грустью расставалась с арендованным костюмом от «Chanel». Ботильоны снимать отказалась. Пообещала, что заработаю и в ближайшее время их выкуплю. Они стоили 70 тысяч рублей. Я влюбилась в ботильоны, как только их надела, ведь семь месяцев до этого я ходила по Самуи в сиреневых вьетнамках за 100 бат (2 доллара).

На программе я рассказала, что приняла решение ни за что не возвращаться в некогда любимую мной квартиру на Кутузовском проспекте. Знакомый до боли винный магазин на первом этаже и страшные воспоминания последних месяцев – все напомнило мне о зависимости, и я бы быстро там сорвалась. Андрей и тут пришел на помощь. Его программа сделала мне подарок: оплатила на два месяца квартиру в доме на Беговой. На ближайший год эта маленькая однокомнатная квартира стала моим домом. Когда я зашла в старую квартиру, то все пережитое снова нахлынуло на меня, поэтому ключ я сразу отдала риелтору, и квартиру выставили на продажу.

А уже на следующий день у меня начался новогодний чес. Я стала самой ожидаемой телеперсоной месяца, и различные шоу стали приглашать меня на съемки за хорошие гонорары… В первый же месяц после возвращения я заработала полмиллиона рублей, купила себе новый айфон, расплатилась за ботильоны, оплатила квартиру на месяцы вперед… Могу сказать одно – мне не на что было жаловаться. Я ожидала всеобщего осуждения и клейма наркоманки, но моя честность произвела на людей впечатление, они поддержали меня. Многие узнавали на улице и благодарили за то, что своим примером я даю надежду сотням людей! Я была счастлива рассказывать на шоу о своем выздоровлении.

Но проблема была в том, что я совершено забыла о личном выздоровлении, внутреннем, а не показном. Я постоянно нарушала главное правило выздоровления – HALT. Зависимый не должен оставаться голодным, одиноким и рассерженным. Я же моталась по съемкам, ела урывками и после съемок оставалась дома в одиночестве. Новых друзей у меня еще не было, а старый круг общения был для меня опасен.

Таня была далеко, она жила между Нижним Новгородом и Апрелевкой, да и меня ведь невозможно было опекать все время. Никита и Аня, помощники по антинаркотическому союзу, постоянно ездили в Госдуму на конференции… До врача-нарколога Марата я никак не могла доехать. А с мамой мы поссорились после скандальной двухсерийной программы Шепелева «Детектор лжи». Там мы наговорили друг другу кучу гадостей. Я не могла простить маме то, что она заварила эту кашу в апреле, когда пришла к Малахову на телепередачу и на всю страну прокричала: «Моя дочь – наркоманка!». Кроме того, я обвинила ее в том, что она с детства приучила меня к феназепаму, которым лечила меня по любому поводу. В итоге на меня обрушилось негодование людей, которые называли меня неблагодарной дочерью.

Мама тоже хороша. Всю программу она кричала, что меня следует вернуть в центр как минимум еще на полгода, чтобы я снова прошла курс реабилитации. Она при всех утверждала, что я не долечилась. А мне было обидно это слышать!