Жизнь после тебя (СИ)

С Джастином у Гермионы складывались свои, особенные отношения. Почти каждый день они встречались на работе, и вместе совершали дневной моцион в парк, где обедали в близлежащих кафе. С ним ей было очень приятно проводить время. Джастин оказался человеком начитанным и разносторонним, а их прогулки дарили ей душевное равновесие и позволяли забыть о личных неурядицах. Кроме того Джастин оказался любителем поэзии, а потому, нередко провожая Гермиону домой, читал ей по памяти Байрона и Шелли, отчего она невольно приходила в восторг.

Гермиона ощущала, что за этот весьма короткий срок Джастин проникся к ней чувствами куда более сильными, чем дружеские. Вероятно, будь ситуация другой, она легко могла бы представить его в качестве своего кавалера или даже спутника жизни, но Гермиона совсем ещё не была готова для новых отношений, а потому, всячески оттягивала моменты признаний и переводила в шутку любые, даже самые робкие попытки Джастина, заговорить с ней об этом. К тому же письма, которые Гермиона регулярно получала от Снейпа, всякий раз снова мысленно отдаляли её не только от Джастина, но и всех прочих молодых мужчин, время от времени оказывающих ей знаки внимания.

Так, последний месяц уходящего года оказался насыщен для Гермионы чередой приятных дружеских встреч. Люциус Малфой, вопреки её опасениям, с того самого дня, когда он столь бесцеремонно ворвался в её лабораторию, больше не заявил о себе и она уже начала думать, что желание, которое он испытывал к ней, в конце концов, в нём угасло. И, хотя, она до сих пор ещё носила газовый баллончик в своей новой лаковой сумочке, электрошокер Гермиона всё чаще оставляла в шкафчике рабочего стола, пока вовсе не забыла о нём.

Тем временем, приблизилось Рождество, и Министерство магии устраивало для всех сотрудников праздничный бал, куда Гермиона, конечно же, собралась пойти в компании Джастина.

Бал в министерстве, представлял собой мероприятие весьма масштабное, включающее торжественную часть, на которой свою речь говорил сам министр магии и начальники всех крупных подразделений, фуршет и, конечно же, танцы. Для такого случая Гермиона выбирала наряд особенно тщательно и по совету Эостеры остановилась, в конце концов, на изумительном тёмно-бордовом платье в пол с небольшим шлейфом, глубоким вырезом на груди и тонкими бретельками на плечах. Волосы Гермиона уложила в аккуратную высокую причёску, а её изящную шею подчеркнули длинные серьги из белого золота с россыпью рубинов, которые ей любезно одолжила Матильда.

Официальная часть началась в семь часов вечера. Гермиона с Джастином, который был одет в довольно скромный и не слишком хорошо сидящий на нём фрак, взятый им, скорее всего, напрокат, стояли недалеко от сцены и ожидали Эостеру с Салливаном, которые пошли поприветствовать мистера Бруствера. Через некоторое время Кингсли вышел на сцену, а его дочь под руку с женихом заняли свои места рядом с Гермионой и Джастином.

Кингсли произнёс чудесную проникновенную речь о равенстве, единстве и братстве всех магов Соединённого Королевства, душевно поблагодарил своих подчинённых за верную службу и передал слово заместителям, изъявившим желание сказать речь. Так, следующие полчаса, все присутствующие внимали пространным, и, порой, затянутым поздравлениям, начальников отделов. Гермиона, поневоле, слушала все эти речи вполуха. Эостера, абсолютно не проявляла никакого интереса к словам, произнесённым подчинёнными её отца. Она только и делала, что сплетничала обо всех своих знакомых, которых успела до сих пор заметить в толпе, и без лишнего стеснения критиковала наряды стоящих поблизости дам. Рот её не закрывался ни на минуту, но друзья слушали её со снисходительными улыбками, не смея перебивать.

— А теперь, дамы и господа, — раздался в очередной раз голос ведущего. — Поприветствуем главу Отдела международного магического сотрудничества, мистера Блиш…

Голос его внезапно оборвался, что заставило замолчать и Эостеру. Девушка с удивлением посмотрела на сцену, так, словно только сейчас заметила всё происходящее.

— Прошу прощения, — произнёс ведущий. — Мне сообщили, что мистеру Блишвику понадобилось срочно покинуть Британию по неотложному международному вопросу, в связи с чем, речь произнесёт мистер Малфой, глава Международного бюро магического законодательства.

Сердце у Гермионы сделало сальто. Люциус, во всём блеске своего идеально скроенного белоснежного фрака чинно поднялся на сцену.

— Ох, уж этот Малфой, ну и скользкий же тип! — всплеснула руками Эостера и, покосившись на Салливана, произнесла Гермионе на ухо, как можно тише: — Но, согласись: хорош собой!

— Не могу этого оценить, — холодно ответила Гермиона.

— Ты просто думаешь о нём, лишь как о бывшем Пожирателе, но если представить, хотя бы на секунду…