Жизнь после тебя (СИ)

— Эостера, это просто смешно! — выдохнула Гермиона. Слова подруги разозлили её как никогда. — Это всё равно, что предложить подумать о Томе Реддле, не беря во внимание, то, кем он стал! Тебя не было здесь, когда шла война, и ты не видела, как этот, стоящий сейчас на сцене человек напал на нас в Отделе Тайн, как он посылал непростительные заклятия в меня и моих друзей. Три месяца он держал Луну в своём подвале, и мы боялись, что уже не увидим её живой!

— Я не знала этого, прости… — Эостера казалась растерянной.

— Добрый вечер, дамы и господа, — прозвучал сладкий голос Люциуса в микрофон. — Я рад, что мне выпала честь поприветствовать вас здесь в этот чудесный праздничный вечер…

Грудь Гермионы беспрестанно вздымалась от возмущения и накативших воспоминаний, которые невольно возбудила в ней Эостера. В висках у неё застучало, и она практически не слышала слов, которые произносил Люциус.

— …поэтому, я желаю всем нам в будущем году процветания, — говорил он. — И в особенности…

На секунду он запнулся. Глаза его встретились со сверкающим гневом взглядом Гермионы.

— В особенности Отделу международного магического сотрудничества, — продолжил он, отведя взгляд и нервно облизав губы. — Потому как налаживание крепких дружеских взаимоотношений с магическими сообществами других государств является для нас приоритетной задачей.

Люциус замолчал. Он не улыбался. Окинув взором зал, он снова на мгновение задержал его на Гермионе. Но вот зал взорвался аплодисментами, и его лицо приняло свой обычный надменный вид. Люциус натянул самодовольную улыбку и, слегка поклонившись всем присутствующим, покинул сцену.

— Я хочу пить! — сказала Гермиона и, взяв Джастина за руку, повела его к столам с закусками и шампанским.

— Гермиона! — Эостера бросила вслед за ней. — Подожди!

Гермиона смерила её жестким взглядом.

— Прости, что я ляпнула такую глупость! — воскликнула Эостера. — Я такая дура! Конечно, я ничего не знаю о том, что ты пережила! О том, что вы все здесь пережили. Отец отправил нас с мамой в Америку, когда мне было всего десять лет, думаю, он уже тогда понимал, что обстановка накаляется. Я даже не знаю, как отблагодарить его за то, что он, вопреки своему желанию быть рядом с нами, оградил нас от ужасов войны. Мне жаль, что другие дети, такие как ты, Луна и Джастин не смогли этого всего избежать…

— Ничего, — Гермиона примирительно погладила Эостеру по плечу, искренность девушки смягчила её сердце. — Ты не виновата. Это мне не стоило так реагировать. Хорошо, что есть такие люди как вы с Салливаном и Матильдой, кто не видел всего этого ужаса. В вас есть тот невероятный оптимизм и чистота восприятия, которого лишены мы. Вы помогаете нам забыть о том, что мы видели.

На глазах у Эостеры блеснули слёзы, и она порывисто заключила Гермиону в объятия.

После фуршета начались танцы, и только сейчас Гермиона в полной мере осознала, насколько высок был Джастин. Несмотря на то, что на ногах её были надеты каблуки, она едва доставала ему головой до плеч, отчего вальсировать с ним было весьма неудобно. Со стороны, они наверняка смотрелись неуклюже и, когда Гермиону пригласил на танец Салливан, она вздохнула с облегчением. А затем последовала череда танцев с сотрудниками Отдела магических происшествий и катастроф и другими мужчинами, которые симпатизировали Гермионе.

Примерно через час, когда ноги её уже порядком устали, Джастин настойчиво взял её за руку, уводя из-под носа очередного кавалера.

— Прости, что отвлёк тебя, — насмешливо произнёс Джастин. — Но тебя кое-кто разыскивал.

В груди у Гермионы что-то сжалось, когда она увидела рядом с Эостерой и Салливаном Гарри. Недавние воспоминания о битве в Зале пророчеств, о спасении Луны из подземелий Малфой-мэнора заставили её вспомнить о том, что было гораздо важнее всех проблем, с которыми ей приходилось сталкиваться теперь. Что бы там между ними ни происходило, но это по-прежнему был он — её Гарри. Под руку с ним стояла полная рыжеволосая дама, которую Гермиона узнала не сразу. Она даже застыла на мгновение, когда эта дама повернула голову и посмотрела на неё глазами Джинни.

— Гермиона! — она расплылась в радостной улыбке. Гарри тоже улыбнулся ей, подмигнув через круглые стёкла своих очков, точно так же, как несколько месяцев назад его портрет подмигнул Гермионе с картонного вкладыша шоколадной лягушки. Казалось, и не было той их нелепой встречи в лаборатории несколько недель назад.

После сердечных объятий и обмена взаимными комплиментами, выяснилось, что Джинни ждёт третьего ребёнка, и Салливан предложил всем проследовать к столу с пуншем, дабы произнести тост за будущего мистера Гарри Годрика Поттера, хотя Джинни настаивала на том, что родится девочка.

— Я вот только никак не могу придумать имя, — пожаловалась Джинни, беря с подноса песочное пирожное.

— Я бы назвала Розой, — задумчиво сказала Гермиона.

— А мне нравится имя Серафина. Так звали одну из президентов Магического конгресса, — произнесла Эостера, посмотрев на своего будущего мужа.