Жизнь продленная

— Очень интересно, фрау Винкель, как немцы теперь относятся к русским?

— Очень хорошо относятся!

— Это правда?

— Конечно… Мы ведь ждали, что вы всех нас будете… стрелять, а теперь все видят, что с русскими можно ладить.

— А скажите, о чем еще говорят в городе люди? — спросил капитан.

Фрау Гертруда несколько насторожилась.

— Я весь день занята здесь, герр капитан. Я теперь мало с кем встречаюсь и совершенно не имею времени поговорить.

— Но вы же услышали от кого-то насчет… тринадцатого дня?

— Просто на улице.

— Не помните — от кого?

— Нет, я не запомнила.

— Городок-то у вас небольшой, и немцев осталось не очень много.

— Все равно я не знаю всех людей.

— У вас есть в городе родственники? — зашел капитан как бы с другой стороны, и фрау Гертруда поняла, что это не случайный и не простой собеседник.

— Племянница, — отвечала она уже с боязливыми нотками в голосе.

— Она живет вместе с вами?

— Да. Она, бедняжка, прибежала сюда из Штеттина, когда там… стали сильно бомбить. Ее мать погибла, и девочка осталась одна. Вы ее, пожалуйста, пожалейте.

— Да что вы, фрау Винкель! Ничего я не собираюсь делать ей плохого… Она по линии мужа племянница?

— Нет, она дочь моей сестры. Покойной сестры.

— А муж ваш… — продолжал капитан интересоваться семейными делами фрау Гертруды, — служил в вермахте?

— Да, служил. Теперь — не знаю.

— В каких войсках он служил?

— Я думаю, не в самых передовых.

— Почему вы так думаете?

— Он приезжал в отпуск из Польши, когда фронт был еще в России.

— Давно он был в отпуске?

— Скоро два года.

— А последние письма давно были?

— О, это было как раз в день эвакуации. Я получила письмо и никуда не поехала.

— Так посоветовал муж?

— Да… То есть нет, я сама так решила… Ведь если уехать из дому, можно потом не найти друг друга. Вы понимаете?

— Вполне понимаю… Вы с кем-нибудь посоветовались?

— Мы говорили с племянницей. Она никуда не хотела ехать.

— А с родственниками мужа?

— Разве я вам не говорила, что они живут в деревне?

— Нет, еще не говорили… У вас хорошие с ними отношения?

— Когда как. Его мать не очень любила меня.

— Это бывает во многих семьях.

— И в России тоже?

— Конечно… Но все-таки в деревне теперь лучше с продуктами, правда?

— Да, у них кое-что сохранилось.

— Они могли бы и вас поддержать.

— Я теперь сыта здесь. Но разумеется…

— Я слушаю вас.

— Ну, какой-нибудь там десяток яиц…

— Значит, они недалеко живут?

— Герр капитан! — взмолилась тут фрау Гертруда. — Если я в чем-нибудь провинилась, то не надо искать моих родственников. Они ведь ни в чем не провинились перед вами.

— Вы меня неправильно поняли, фрау Винкель, — начал объяснять капитан. — Просто у нас так полагается: если кто-либо служит в воинской части, мы должны знать его семейное положение и кто его ближайшие родственники. Я, например, должен спросить у вас и о том, не был ли ваш муж членом НСДАП?

— Простите, пожалуйста…

Фрау Гертруда кинулась к плите, будто вспомнила, что там что-то должно убежать. Но убегать там было нечему, а кофе, приготовленный еще раньше, помаленьку остывал. Еще раз извинившись, фрау Гертруда налила кофе и спросила:

— Вы здесь будете пить или вам подать в столовую?

— Здесь у вас очень приятно, — отвечал капитан. — Вы, может быть, тоже выпьете чашечку? И мы еще поговорим… О вашем муже, например, — напомнил капитан.

— Наши мужья больше воевали, — все же уклонилась фрау Гертруда и на этот раз.

— К сожалению, тем же самым приходилось заниматься и нам. И поэтому нас теперь многое интересует.

— Ну что ж, я расскажу вам, как это у нас было…

Фрау Гертруда рассказала, как переманивали социалистов в-партию фюрера.

— Это очень интересно, — сказал капитан. — Потому что мы, русские, до сих пор не можем понять, каким образом удалось Гитлеру сломить и подчинить весь народ, очень неглупый и рассудительный.

— Да, да, это было так, это происходило на моих глазах! — подтвердила свой рассказ фрау Гертруда. — Мы очень переживали тогда.

— Но все-таки они сломили вашего мужа? — спросил капитан.

— Да, — призналась фрау Гертруда.

И капитан надолго умолк.

А фрау Гертруда подумала в это время, что капитану-решительно все известно о ней и о Фердинанде и он просто играет с нею, как кошка с мышкой.

В результате они пришли к такому завершению разговора.

— Чтобы быть хитрым, надо таким родиться, — сказал капитан.

— Конечно, — согласилась фрау Гертруда.

— Вы не родились хитрой, фрау Винкель.

— Пожалуй, вы правы, герр капитан.

— Поэтому будьте умной.

— Я стараюсь, герр капитан.

— Так вот послушайте, что я вам посоветую. Только не перебивайте меня и не возражайте, хорошо?

— Хорошо, хорошо, — послушно кивнула фрау Гертруда.

— Если вы вдруг встретитесь со своим мужем… нет, нет, не надо перебивать меня… если вы встретитесь с ним, то посоветуйте зарегистрироваться у военного коменданта. Так будет лучше и для вас, и для него. Вы понимаете, что если он не сделает этого сам, то и мы вынуждены будем…

— Я понимаю, герр капитан! Но я же вам говорила…

— Все, что вы говорили, я слышал, а теперь вы дослушайте меня до конца и хорошенько поймите…