«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Заныло сердечко
В разлуке, в тоске,
Блеснуло колечко
На правой руке,
Кольцо золотое
Мне мил подарил,
Кольцо распаялось
– Не быть мне за ним.
Сказали: “Мил умер,
Не прийдет ко мне”.
Не прийдет, не будет,
Руки не примет,
Письма не напишет
И вести не шлет.
Умоюсь слезами,
Утрусь я платком,
Накинусь я шалью
И выйду тайком.
Мне месяц укажет
Дорогу к нему,
Укажет, не скажет
Про то никому.
Пусть люди смеются,
Я буду молчать
– Мне милого видеть,
Два слова сказать;
Забыл меня милый,
Забыл навсегда,
Но я не забуду
Его никогда.

(108, с. 222)

С. 227И вдруг – уже весной 1922 года, до Петербурга долетел слух: Мандельштам в Москве. И он женат. Слуху этому плохо верили. – В Москве супруги Мандельштамы поселились со второй половины марта 1922 г. (228, с. 214). Брак с Надеждой Яковлевной Хазиной (1899–1980) поэт зарегистрировал в Киеве в середине апреля 1921 г. (там же, с. 197). А уже 20 апреля 1921 г. Мандельштам вместе с О., Н. Гумилевым, Г. Ивановым, М. Лозинским, С. Нельдихеном, Н. Оцупом, В. Рождественским и В. Ходасевичем в Петрограде участвовал в вечере Цеха поэтов в ДИСКе (212, с. 66). Трудно себе представить причины, по которым он тогда захотел бы утаить от друзей и знакомых факт своей женитьбы. Поэтому рассказ О. про неожиданное впечатление, произведенное на них “слухами” 1922 г. о мандельштамовском браке, смотрится не слишком убедительно.

С. 228Он, как всегда, “почтительно ломаясь пополам”… – Источник этой цитаты раскрыт нами на с. 539.

С. 228…со своей женой Надеждой Хазиной Мандельштам познакомился еще в Киеве. – 1 мая 1919 г. (228, с. 153).

С. 228…приехав в Петербург, он ни разу даже не упомянул имени своей будущей жены… – Сравните, однако, в мемуарах о Мандельштаме О. Гильдебрандт-Арбениной, относящихся как раз к петроградскому периоду жизни поэта: “О своем прошлом М. говорил, главным образом, – о своих увлечениях. <…> О Наденьке <…> очень нежно, но скорее как о младшей сестре” (17, с. 549–550).

С. 228…зато не переставал говорить об Адалис… – По отношенью ко мне. – “Адалис” – не настоящая фамилия, а псевдоним, составленный из фрагментов имени, отчества и фамилии Аделаиды Алексеевны Висковатовой (1900–1969), чей многолетний роман с Брюсовым был в литературных кругах общеизвестным фактом. Сравните, например, в записной книжке Ахматовой: “На вечере женской поэзии Б<рюс>ов выступал против меня, – очевидно в честь Адалис (см. воспоминания Цветаевой)” (143, с. 612). В мемуарном очерке М. Цветаевой “Герой труда” (1925) приводится следующий диалог с Адалис: “– А я Адалис. Вы обо мне не слыхали?” – Нет. – Вся Москва знает. – Я всей Москвы не знаю. – Адалис, с которой – которая… Мне посвящены все последние стихи Валерия Яковлевича…” (391, с. 18).

Мандельштам в заметке “Литературная Москва” (1922) со знаком плюс противопоставил стихи Адалис как раз поэзии Цветаевой: “Безвкусица и историческая фальшь стихов Марины Цветаевой о России – лженародных и лжемосковских – неизмеримо ниже стихов Адалис, чей голос подчас достигает мужской силы и правды” (226, т. 2, с. 328). Однако о влюбленности Мандельштама в Адалис ни один мемуарист, кроме О., не пишет. Не фигурирует ее имя и среди имен женщин, в которых был влюблен поэт, приводимых в воспоминаниях О. Гильдебрандт-Арбениной (17, с. 549–550). Зато О. Мочалова пишет об ухаживаниях Гумилева за Адалис (137, с. 121).

С. 228Но в Петербурге Мандельштам недолго помнил об Адалис и вскоре увлекся молодой актрисой, гимназической подругой жены Гумилева. – Речь идет об актрисе Александринского театра (с 1919 по 1923 г.) Ольге Гильдебрандт-Арбениной, которая действительно училась с Анной Гумилевой-Энгельгардт в одном учебном заведении – петербургской частной гимназии Лохвицкой-Скалон.

С. 228–229…успев все же обогатить русскую поэзию двумя стихотворениями: “Мне жалко, что теперь зима” и “Я наравне с другими”. — Речь идет о мандельштамовских стихотворениях 1920 г.: