«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Вышло четверо их,
Хлопнула дверь.
– Улик никаких,
Ищи нас теперь.
Небо красно от заката,
Над Мойкой красный дым.
– По два карата
На брата,
Портсигар продадим.
Четверо, каждый убийца и вор,
Нанимают мотор:
“В театр и сад,
Веселый Ад,
Садовая пятьдесят!”
Кончили дело —
Гуляют смело.

Вдова моряка, говорят,

А теперь повадилась в “Ад”,
Стала любимицей “Ада”.
– Девочка что надо.
К нему подошла сама
И сразу свела с ума.
Светло кругом иль темно?
Только музыка и вино,
А помнит кровь и крик.
Кряжистый был старик.
…Петропленбеж… Партия пил.
Тракторы… Совнархоз…
Я музыку всегда любил:
“De la musique avant toute chose”.
Похожа на райскую птицу.
Спросила: – Вы помните Ниццу?
Поцелуйте меня в плечо.
Сумасшедший, не так горячо.
Чем здесь топиться в вине,
Поедем лучше ко мне.

Шоферу сказала: Мойка.

– Да что это? Постой-ка!
Туда не хочу,
Я и так заплачу!
– Голубчик, что плохо вам?
Я вам нашатырки дам.
Ну вот,
Сейчас пройдет.

Дом тот самый, второй с угла.

Стал мотор у ворот.
Эх, была не была,
Нелегкая пронесет.
– Это глупо, что я влюблена,
Ведь я живу не одна,
Но на Званку уехала мать.
Отец рано ложится спать.
Звякнули о замок ключи.
– Не зажигай огни, не стучи.
– Как я озяб. Ты мне чаю дашь?
Есть у тебя вино?
Который это этаж?
А впрочем – все равно.

– Так это правда? Ты любишь меня?

– Люблю, люблю, дорогой.
– Какая холодная простыня.
Что там за шум? Постой.
Слышишь, словно бегут по стене.
– Глупый, чего ты дрожишь?
Это вздыхает отец во сне,
Это скребется мышь.
– Что там за комната? – Кабинет.
– Слышишь, опять. Не мышь это. Нет.
Странно. Я лучше пойду. Пора.
Что ж ты вцепилась? Пусти.
– Милый, ты говорил, до утра,
А теперь еще нет шести.
Спи. Я утром кофе сварю.
– Слышишь, пусти, тебе говорю!
– Разбудишь отца. – Пусти! – Негодяй!
Больно. Руку мне не ломай.
– Куда ты идешь? В кабинет не смей,
Не то – вот, видела нож.
А, так ты думаешь – ты сильней?
Нет, врешь, не уйдешь!

Что ж ты замолкла? Зови, зови

Зарезанного отца.
На память соболь и два кольца.
Помыться… Руки в крови…
Скрипнула дверь. Незнакомый, седой,
В турецком халате старик
Вошел: Ниночка, что с тобой,
Я слышал какой-то крик.

(266, с. 2)

С. 351…а он отправился с Неймицем в черноморское плавание. – См. с. 628.

С. 351 – Как же вы меня разыскали? – По предположению Е. Степанова, временный адрес О. Гумилеву могла дать их общая знакомая, поэтесса Ольга Максимовна Зиф (1904–1963) (353, с. 145).

С. 351– Я только утром приехал и завтра пускаюсь в обратный путь, домой. – О. Гумилев разыскал 5 июля 1920 г., однако в Москву он приехал не утром этого дня, а еще 2 июля. Е. Степанов логично предположил, что Гумилев ввел О. в заблуждение, поскольку предыдущую ночь, а также предыдущие дни он провел с Ольгой Мочаловой (353, с. 145). Дату же своего отъезда в Петроград поэт сообщил точно. Мочаловой запомнилось высказывание Гумилева: “Я не признаю двух романов одновременно” (137, с. 121).