Читаем «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» полностью

«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Ирина Владимировна Одоевцева , Олег Андершанович Лекманов

С. 433Когда вся Россия свято верит, что студент-католик повесился из-за несчастной любви к Ахматовой! – Намек на ахматовское стихотворение 1913 г.:

Высокие своды костелаСиней, чем небесная твердь…Прости меня, мальчик веселый,Что я принесла тебе смерть. —За розы с площадки круглой,За глупые письма твои,За то, что, дерзкий и смуглый,Мутно бледнел от любви.Я думала: ты нарочно —Как взрослые хочешь быть.Я думала: томно-порочныхНельзя, как невест, любить.Но все оказалось напрасно.Когда пришли холода,Следил ты уже бесстрастноЗа мной везде и всегда.Как будто копил приметыМоей нелюбви. Прости!Зачем ты принял обетыСтрадальческого пути?И смерть к тебе руки простерла…Скажи, что было потом?Я не знала, как хрупко горлоПод синим воротником.Прости меня, мальчик веселый,Совенок замученный мой!Сегодня мне из костелаТак трудно уйти домой.

(23, с. 106)

С. 433И второй легенде, о том, что Ахматова была без памяти влюблена в своего знаменитого современника с коротким и звонким именем – Блок… – Обыгрываются строки из стихотворений Ахматовой 1913 г.:

Покорно мне воображеньеВ изображеньи серых глаз.В моем тверском уединеньиЯ горько вспоминаю вас.Прекрасных рук счастливый пленникНа левом берегу Невы,Вы, приказавший мне: довольно,Поди, убей свою любовь!И вот я таю, я безвольна,Но все сильней скучает кровь.И если я умру, то кто жеМои стихи напишет вам,Мой знаменитый современник,Случилось, как хотели вы,Кто стать звенящими поможетЕще не сказанным словам?

(23, с. 97)

и 1912 г.:

Безвольно пощады просятГлаза. Что мне делать с ними,Когда при мне произносятКороткое, звонкое имя?Иду по тропинке в полеВдоль серых сложенных бревен.Здесь легкий ветер на волеПо-весеннему свеж, неровен.И томное сердце слышитТайную весть о дальнем.Я знаю: он жив, он дышит,Он смеет быть не печальным.

(23, с. 77)

Сравните комментируемый фрагмент со следующим отрывком из записной книжки самой Ахматовой 1959 г. (который О. читать не могла):

“…«легенда», с которой я прошу моих читателей распроститься навсегда, относится к моему так называемому «роману» с Блоком. Уже одно опубликование архива А.А. Блока должно было прекратить эти слухи. Однако этого не случилось, и в предисловии к только что мной полученной книге моих переводов [на фр<анцузский> язык] г-жа Лаффит пишет обо мне: «qui connut et, dit-on aima Blok» («которая знала и, как говорят, любила Блока». – О.Л.). Блока я считаю [одним из][67] не только величайшим европейским поэтом первой четверти двадцатого века, но и человеком-эпохой, т. е. самым характерным представителем своего времени, каким-то чудесным образом впитавшим <его>, горько оплакивала его преждевременную смерть, но знала его крайне мало, в то время, когда мы (вероятно, раз 10) встречались, мне было совсем не до него, и я сначала, когда до меня стала доходить эта, по-видимому, провинциального происхождения сплетня, только смеялась. Однако теперь, когда она грозит перекосить мои стихи и даже биографию, я считаю нужным остановиться на этом вопросе” (143, с. 80).

Тем не менее легенда о романе Ахматовой с Блоком была очень устойчивой. Сравните даже в дневнике Л.К. Чуковской от 19 августа 1940 г. Воспроизведя реплику Ахматовой: “У меня никогда не было и тени романа с Блоком” (405, т. 1, с. 185), Чуковская далее в скобках описывает свою реакцию: “…я очень удивилась, я всегда думала, что «мой знаменитый современник» – это он” (там же).

Перейти на страницу: