Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

К тому времени, когда Уоллес приезжает в Новую Гвинею, Дарвин постепенно приходит в себя от шока, который он испытал, обнаружив, что едва знакомый ему охотник за насекомыми, странствуя по Малайскому архипелагу, пришел к тем же выводам, которые он вынашивал как минимум десять лет. В своем письме к Лайелю в июне 1858 года, сопровождавшем рукопись Уоллеса, Дарвин обещает написать Уоллесу и предложить напечатать его статью в научном журнале. Однако вместо этого в конце той же недели Дарвин пишет еще одно письмо Лайелю, в котором настаивает на том, что именно ему принадлежит приоритет в разработке теории естественного отбора, и обращается к другу с просьбой:

Я очень желал бы опубликовать теперь очерк моих общих взглядов, страниц на десять или около того; но я не уверен, будет ли это с моей стороны благородно… Все это вздорное дело не стоит того, чтобы Вас беспокоить, но Вы не можете себе представить, как я был бы благодарен Вам за совет[381].

О том, как дальше разворачивались события этой истории, неоднократно рассказывалось[382], и мне нет необходимости ее повторять. 1 июля 1858 года Чарлз Лайель вместе с Джозефом Гукером и выдающимся биологом и анатомом Томасом Гексли (Хаксли) (1825–1895) организуют чтения статьи Уоллеса о естественном отборе на заседании Линнеевского общества, однако лишь после того, как были зачитаны два «доказательства» приоритета авторства Дарвина в создании теории естественного отбора. Первым «доказательством» был не публиковавшийся ранее «очерк» Дарвина с набросками его теории, написанный им десять лет назад, вторым – копия письма Дарвина американскому ботанику Грею 1857 года, в котором он излагает некоторые свои идеи.

Все три документа были напечатаны в сентябре того же года в той последовательности, в которой они были представлены на заседании Линнеевского общества. Уоллес в то время продолжал заниматься поиском редких экземпляров, даже не подозревая о том, какая интеллектуальная буря поднялась из-за его письма. Чарлз Дарвин на время оставляет работу над «большой книгой» и пишет «краткое изложение» своей теории, которое впоследствии превратится в главный труд его жизни «Происхождение видов путем естественного отбора», опубликованный в ноябре следующего года. Узнав о подробностях «деликатного соглашения» только после выхода книги Дарвина, Уоллес отказывается от планов написать «обширную работу» о происхождении видов.

Альфред проводит еще четыре года на Малайском архипелаге, и ему удается поймать экземпляр, ставший украшением его коллекции и главным трофеем за все время странствий, – прежде неизвестную науке райскую птицу, которая получила латинское название в честь Уоллеса – Semioptera wallaci, вымпеловая райская птица. По правде говоря, обнаружил эту птицу его помощник Али, который тут же воскликнул: «Посмотрите, сэр, какая занятная птичка!» В апреле 1862 года Уоллес возвращается в Лондон с парой живых райских птиц в багаже. По этому поводу в газете Illustrated London News была напечатана заметка. Уоллеса немедленно избирают в члены Зоологического общества, и он получает приглашения от Чарлза Дарвина, Томаса Гексли и Чарлза Лайеля. Он возобновляет дружбу со своим прежним партнером и приятелем Генри Бейтсом. Летом 1862 года он посещает Дарвина в его поместье в Кенте. Оба натуралиста продолжали переписываться и сохранили добрые отношения до конца жизни.

Главный труд Уоллеса «Малайский архипелаг» вышел в свет в 1869 году. Помимо полного описания естественной истории региона автор говорит о преимуществах традиционных культур, сравнивая их с западной цивилизацией, в которой, по его мнению, «богатство, знания и культура, выпадающие лишь на долю немногих лиц, не составляют еще цивилизации и не могут служить символом совершенства нашего социального быта… и до тех пор, пока мы не осознаем недостатков нашей цивилизации и пока наше законодательство, наша промышленность и вообще весь наш социальный быт не проникнутся более гуманными и нравственными чувствами, наше общество едва ли будет иметь какое-либо превосходство над обществом лучших из дикарей… мы находимся в состоянии варварства»[383]. Всю свою жизнь он придерживался социалистических позиций и активно выступал в защиту национализации земель и прав женщин. В отличие от многих своих коллег-натуралистов он выступал против евгеники.