Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Переводы и комментарии Фичино стали невероятно популярными, поскольку понятный и выразительный слог Платона, полный аллегорий, описаний и диалогов, делал их приятным и занимательным чтением для тех, кто устал от тяжеловесной логики Аристотеля. Однако более всего гуманистов привлекала сосредоточенность Платона на самопознании. Переход от эмпиризма[187] Аристотеля к интроспекции Платона как нельзя более соответствовал растущему влиянию идей гуманизма и способствовал возрождению наполненного мистикой и магией неоплатонизма, расцвет которого пришелся на последние годы Римской империи. Когда Козимо Медичи услышал о том, что во Флоренции появились тексты неоплатоников на греческом языке, он призвал к себе Фичино и приказал ему отложить на время переводы Платона и сосредоточиться на переводе сочинений легендарного Гермеса Трисмегиста, про которого было известно, что в Древнем Египте он прославился как «трижды великий священник, пророк и законодатель».

Во введении к «Герметическому корпусу» (Corpus Hermeticum)[188], изданному в 1471 году, Фичино рассказывает: «В те времена, когда родился Моисей, жил и работал астролог Атлас, который приходился братом натурфилософу Прометею и дедом великому Меркурию, внуком которого был Гермес Трисмегист… Известно, что он убил Аргуса, правил Египтом и дал египтянам законы и письменность». Фичино заявлял, что в недавно переведенных текстах, представлявших собой смесь философии, мистицизма Пифагора, алхимии, магии, мифологии и астрологии, прослеживается более древняя загадочная традиция, вдохновившая Пифагора, Платона и авторов еврейской Библии.

Хотя подобные заявления звучали довольно странно, а столетием ранее никто бы даже не придал им значения, герметизм приобрел большую популярность среди гуманистов, питавших интерес к силе свободного человеческого воображения. Они видели в герметизме недостающий пазл – ответ на вопрос, как сделать человека равным Создателю. Ответ крылся в магии. Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494), человек благородного происхождения, близкий друг Лоренцо де Медичи и автор «Речи о достоинстве человека», которую принято считать манифестом Ренессанса, утверждал, что ангелы помогают людям летать и что сам он, овладев в совершенстве знаниями каббалы[189], обрел дар слова магической силы[190]. Философы-герметисты представляли себе космос как гигантский клубок магических сил и полагали, что ответ на любой вопрос можно прочитать по звездам. Астрология, которую схоласты предали забвению, вновь вошла в моду, и многие правители пользовались услугами придворных астрологов. Например, на службе английской королевы Елизаветы I состоял прославленный философ-оккультист, алхимик и астролог Джон Ди (1527–1608).

Возродился интерес к алхимии, особенно к рецептам приготовления магических эликсиров от всех болезней. Алхимик и врач из Швейцарии Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493–1541), более известный как Парацельс, утверждал, что болезни возникают из-за дисгармонии с космосом, и поэтому лечить их следует магическими эликсирами, состав которых диктуют звезды. Фичино был уверен, что «скрытые достоинства вещей имеют не природное, но небесное происхождение». Таким образом, вопреки номиналистическим исканиям простоты гуманисты Ренессанса создали учение, состоявшее из магических, мистических и оккультных сущностей, приумноженных без необходимости.

Тем не менее, несмотря на увлечение мистицизмом, гуманисты сохранили интерес к тому, как устроен и чем движется мир. В это время в Северной Европе готовился совсем другой интеллектуальный эликсир, основу которого составлял все тот же номинализм Уильяма Оккама.

СЕВЕРНЫЙ ПУТЬ К РЕФОРМАЦИИ

Ключевой фигурой в распространении «нового пути» в университетах Северной Европы был последователь Оккама, голландский ученый Марсилий Ингенский (1340–1396). Он учился в Париже вместе с Жаном Буриданом и Николаем Оремом, а с 1362 по 1378 год там же преподавал. Из Парижа он отправился в Гейдельберг и в 1386 году принял участие в создании университета, программа обучения в котором имела номиналистическую направленность. Его внушительное литературное наследие включает многочисленные комментарии к таким трудам Аристотеля, как «Физика», «Метафизика», «О душе», «О возникновении и уничтожении», а также сочинения по логике, в частности «Комментарии к новой и старой логике» (Abbreviationes veteris et nove logice) (номинализм). Многочисленные экземпляры его сочинений поступали в университеты и библиотеки Праги, Кракова, Гейдельберга, Эрфурта, Базеля и Фрайбурга, что способствовало распространению идей «нового пути» в университетских кругах Северной Европы. Благодаря Габриэлю Билю (1420–1496), одному из наиболее влиятельных учеников Марсилия Ингенского, философия Оккама проникла в старейшее академическое заведение Германии – Эрфуртский университет. Таким образом, к концу XV века номинализм стал доминирующим учением почти во всех университетах Германии[191].