Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Две науки, о которых говорится в сочинении «Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки», – это статика, наука о сопротивлении материалов, и теория движения, то есть, говоря современным языком, кинематика. В книге содержится описание закона инерции, двух законов движения падающих тел и параболической траектории движения летящих предметов. Этот труд Галилея считается одной из важнейших книг в истории физики.

В последние годы жизни репутация Галилея продолжает укрепляться, несмотря на то, а может быть, благодаря тому, что после судебного процесса он находится в Арчетри под домашним арестом. Его навещают некоторые из его бывших студентов, среди которых Эванджелиста Торричелли, впоследствии прославившийся как изобретатель барометра. Торричелли застает ученого в тяжелый момент, когда тот страдает от приступов тахикардии и горячки, и остается с ним до конца, который наступил 8 января 1642 года. В это время в Арчетри находился еще один будущий ученый, Роберт Бойль. Он специально приехал в Арчетри, чтобы навестить великого ученого, но, к сожалению, опоздал на один день.

10 Атомы и духи познания

Когда господин Гоббс обращается за помощью к Богу (чье могущество мы оба не можем не признавать), он исходит не столько из противоречивых суждений о том, на что распространяется божественное влияние, сколько из того, что им уже было создано.

Роберт Бойль (1662)[268]

В 1654 году двое ученых развлекали просвещенную публику, собравшуюся в доме на Хай-стрит в Оксфорде неподалеку от Университетского колледжа. Одним из выступавших был двадцатисемилетний Роберт Бойль (1627–1691), активный участник собраний частного клуба под названием «Невидимая коллегия», среди членов которого были и другие знаменитости – например, математик и астроном Кристофер Рен, писатель Джон Ивлин и экономист и философ Уильям Петти. Бойль был высок и красив: с удлиненными скулами, прямым носом и волевым подбородком. Он говорил с заметным ирландским акцентом и иногда сильно заикался. Его помощник, девятнадцатилетний Роберт Гук (1635–1703), был гораздо ниже его ростом, слабого телосложения, сутулый, с худым болезненным лицом. Пока его имя никому не известно, однако через несколько лет он прославится благодаря поистине революционным достижениям, в частности созданию микроскопа, с помощью которого он сделает открытие о клеточной природе всего живого. Оба ученых со временем станут заметными фигурами эпохи, которая войдет в историю как эпоха Просвещения.

На этот раз Бойль собрал членов «Невидимой коллегии» для демонстрации нескольких опытов. В большинстве из них был задействован вакуумный насос, с помощью которого из стеклянного сосуда выкачивали почти весь воздух. Сначала внутрь сосуда Бойль поместил свечу: по мере выкачивания воздуха можно было наблюдать, как пламя свечи дрожит и колеблется, а затем гаснет. Впервые в истории Бойль и Гук показали, что для поддержания процесса горения необходим воздух. Затем они поместили в сосуд громко тикающие часы. Пока сосуд был заполнен воздухом, зрители могли слышать громкое тиканье, однако, чем меньше оставалось в нем воздуха, тем тише становилось тиканье, пока вдруг не смолкло окончательно. Звук возобновился, когда Бойль вновь наполнил сосуд воздухом. Таким образом, опыт Бойля и Гука показал, что для распространения звука тоже необходим воздух. Затем Бойль провел еще один эксперимент, поместив в вакуумную колбу магнит и компас. Опыт показал, что, в отличие от звука, магнитная сила в вакууме сохраняется.

Уже этих опытов было достаточно, чтобы вызвать удивление и восхищение зрителей. Однако следующий эксперимент поразил их еще больше. Внутрь стеклянной трубки длиной несколько футов Бойль помещает свинцовый грузик и перышко. Он снова выкачивает воздух и быстро переворачивает трубку. Изумленная публика наблюдает, как оба предмета падают, достигая противоположного конца трубки за одно и то же время. Опыт Бойля подтвердил предположение Галилея о том, что в безвоздушном пространстве все тела падают с одной и той же скоростью. Аристотель и правда ошибался.