Жизнь: руководство по эксплуатации. Невидимые законы реальности

Любовь в нашем привычном, бытовом понимании превратилась в форму социального взаимодействия со своим набором атрибутов и условностей, но не более. Но это все равно что рассуждать о глубоководном погружении и видеть себя ныряльщиком, оставаясь при этом на берегу. Может, это и к лучшему, поскольку большинство людей пока просто не могут полноценно управляться с любовью, ища там, где ее нет. И действительно, мы наделяем любовь определенными качествами, идеализируем, делаем из нее некий приятный, комфортный, красивый объект, который бы сопровождал и украшал нашу жизнь, и начинаем отчаянно его искать, переходя от разочарования к разочарованию. Но это же чистой воды самообман, в который так хочется верить.

С позиции здравого смысла и логики, любовь безусловно иррациональна. Однако если посмотреть на вещи по-настоящему трезво, то мы увидим, что это разум иррационален по отношению к истине, к естеству любви, поскольку она представляет собой один из базовых принципов мироустройства. С одной стороны, благодаря любви мы пытаемся выйти за пределы себя, расширить границы, стремясь к трансценденции. С другой – ищем триггеры и объекты вовне, которые будут отвечать нашим представлениям о любви, нашим вкусам и требованиям к комфорту. Все это лишь концепции, которые мы пытаемся впихнуть в ограниченную картину мира. Настоящая любовь на бытовом уровне трактуется как способность поддерживать страстные и преданные отношения, «пока смерть не разлучит». Очередная иллюзия.

Понятие любви довольно тесно связано с понятием смысла, и это не случайно. Достаточно включить радио и вслушаться в тексты песен. Почему 99 % эфира о любви? Вопрос формата? Но формат продиктован спросом слушателей. Возможно, это выражение бессознательной тоски по некой утраченной части себя, которую мы пытаемся восстановить, но все же продолжаем трактовать довольно узко, воспринимая через призму Эго и сугубо межличностных отношений?

За столетия культура и искусство унифицировали понятие любви и привязали ее к взаимоотношениям полов, создав прочный ярлык, как будто за этими пределами ее не существует (за редким исключением творцов с широким мировоззрением как Халиль Джебран, Уильям Блейк, Омар Хайям и др.). В то же время взаимоотношение полов, особенно в последние десятилетия, становится вещью довольно обусловленной и непостоянной, что приводит к еще более отчаянным поискам. Основная проблема здесь схожа с поиском любых других благ – мы ищем их вовне, но никак не внутри себя.

Но и относительно любви к себе есть большая проблема. Несколько десятилетий назад зародилась такая терапевтически ценная концепция, однако наш ум начал превратно трактовать это понятие, сделав из него очередную удобную модель для удовлетворения потребностей Эго. Нам понравилось, что таким образом мы можем еще больше потакать себе, быть еще более инертными, ленивыми, оправдывать себя, раздувать свой эгоизм. Например, кто-то говорит: «Я люблю себя», и поэтому идет делать пластическую операцию. Однако это никак не соотносится с настоящей любовью к себе.

Напротив, любовь – это принятие себя любыми.

Мы же хотим, чтобы нас любили еще больше, а в этом кроется отсутствие любви к себе. Корень проблемы заключается в том, что мы ищем любовь для того, чтобы от ее получения нам стало хорошо, а все потому, что изначально нам не хорошо.

Так что же такое настоящая любовь и в чем заключается ее ценность для человека? Было бы интересно сопоставить философские или религиозные представления о любви с представлениями научными, но поскольку научная методология предпочитает не иметь дело со всем трансцендентным и абстрактным, проводить подобные аналогии невозможно. С клинической точки зрения долгое время считалось, что любовь является разновидностью невроза и может приносить вред для организма, который, в свою очередь, включает механизмы защитной реакции[115]. Любовь сравнивали с привязанностью, похожую на табачную зависимость или зависимость от сладкого, приятно будоражащим механизмом, придуманным природой для обеспечения воспроизводства жизни. Это недалеко от истины. На гормональном уровне мозг похоже реагирует и на привязанность к сахару, и на привязанность к человеку. Зависимость порождает ограничения – стресс и страх потерять «триггер любви», от чего мы становимся еще более зависимыми. Здесь идет речь о навязчивой идее, внутреннем конфликте, впадании в зависимость, которая представляет собой работу эгоцентрического ума, не желающего отпускать контроль и всячески стремящегося обеспечить свое собственное благополучие. В этом контексте любовь не только не соответствует, но и противоречит ее философской, психологической или религиозной трактовке.