Жизнь счастливая, жизнь несчастная

Как и при первой беременности, я не знала какого пола ребёнка ношу под сердцем. На УЗИ они отворачивались и прятали то, что не должен был увидеть посторонний взгляд. Но мне было не важно – родится у меня мальчик или девочка. Я была уверенна в одном – что это будет любимый ребёнок, которого я жду.

Я даже подумать не могла, что запланированная и желанная беременность может вызвать недоумение у окружающих и представляет собой редкое явление. Я задумалась над этим, когда встретила одноклассницу, которая выразила искренне удивление, смешанное с недоверием, когда узнала, что я родила, как она выразилась, «не по залёту». Для меня совершенно естественна беременность по желанию, а не по случайности. Обоих детей я желала сначала мысленно, чувствовала это желание. Держать в руках маленького тёплого ребёночка, кормить его грудью, одевать в милую одёжку, заботится о нём. Желание обретало силу и в итоге воплощалось в жизнь. Стоит ли говорить о том, что своего мальчика одноклассница произвела на свет случайно, и он рос без отца.

Если говорить обо мне, я была желанной малышкой для своих мамы и папы. Дитя любви – так назвала меня психолог во время сеанса. Маме в течение нескольких лет не удавалось забеременеть, и моё появление на свет осчастливило родителей. Было холодное осеннее утро. Папа принёс в палату к маме обогреватель, чтобы она не мёрзла. Он заботился о ней, а я была окружена атмосферой любви и тепла. Я находилась в невидимой оболочке, в которой было надёжно и спокойно. В ней я была защищена от невзгод.

Я тяжело приняла решение на тридцатой недели беременности лечь в больницу на сохранение. Дома меня ждал двухлетний сынок, и я не хотела оставлять его ни на минуту. Мы стояли с мужем у ограды поликлиники, я плакала. Он пытался успокоить меня, но слёзы ручьями катились из глаз. Десять минут назад я покинула кабинет гинеколога, и теперь мне предстояло вернуться домой, собрать сумку и на несколько дней сменить привычную обстановку на больничную. Несколько дней… Даже они навевали на меня тоску по родному сыну.

Вопреки моим ожиданиям дни и ночи, проведённые в стенах палаты, прошли легко и благополучно. Я отдохнула, коротая время за книжкой и вязанием, отпала необходимость повседневных домашних забот, что привнесло в мою жизнь ощущение курортного отдыха.

София родилась в конце мая, ясным, но прохладным утром. В течение шести дней, что мы провели в больнице, я не могла расслабиться и время от времени меня пробивала нервная дрожь. Я лежала на кровати, а в голове всплывали картины безрадостного тяжёлого будущего, в котором я не могу дать дочери достойного воспитания, не могу поднять её на ноги и вывести в люди… Я переживала. По ночам мне не спалось, я долго не могла уснуть, а когда засыпала, мой сон был неглубоким и чутким, а днём не давали расслабиться снующие туда и обратно медсёстры. В первые дни приступы паники были особо сильны, и я не вставала с кровати даже когда врач осматривал малышку, но никто не обращал на моё состояние никакого внимания.

В палате было большое широкое окно, через которое я видела навещавших нас с дочкой родственников. Я показывала им малышку, завёрнутую в пелёнку, а сынок прятался за спинами маминых родителей. Он жил у них, пока мы были в больнице. Мне очень хотелось обнять его и больше никогда не отпускать. Разлука с ребёнком, длящаяся почти неделю, была первой в моей жизни.

Муж навещал меня в палате, поскольку он работал на скорой помощи и имел небольшую привилегию. После того, как он уходил, я сидела на кровати и плакала, словно маленькая девочка, которую все покинули.

Тревоги, плохой сон, напряжение день изо дня негативно сказывались на моём самочувствии, а самочувствие отражалось на действиях. В результате произошло то, чего никто не мог ожидать. В тот день я поставила на уши весь медицинский персонал отделения. У Сони выявили желтуху и назначили ей воздушные ванны под «синей лампой». Она лежала в кювете, совершенно голенькая, а в палате было прохладно. Я боялась, что она мёрзнет и направила в её сторону тёплый поток воздуха от обогревателя, который принёс мне в палату муж. Я взяла его в руки и удерживала на расстоянии от дочки. В ушах были наушники, в которых играла классическая музыка. Наконец-то я чувствовала себя расслабленной и спокойной. Закрыв ненадолго глаза, я улетела в мир Бетховена и Шопена… Нега длилась минуту или две, время утекало неслышно. Когда я открыла глаза и взглянула на дочку внутри меня всё оборвалось. Она по-прежнему лежала в кювете, такая тихая и спокойная, но её кожа была мраморно-бордовая. Пока я была в расслабленном состоянии, моё тело с обогревателем в руках незаметно наклонилось вперёд и поток горячего воздуха стал ближе к малышке. В голове мелькнула страшная мысль – я погубила свою доченьку. Я сорвалась с места и бросилась в кабинет медсестры. Та вскочила и побежала в палату. Маленькая Соня по-прежнему тихо лежала в кювете. Медсестра вызвала врача, а меня поглотило безудержное рыдание. Женщина-доктор зашла в палату и взглянула на меня.

– Не реви, – приказала она мне.