Жизнь, смерть и возрождение

О. — Не очень, можно больше, я не напрашиваюсь и не отказываюсь, как другие хотят, так и пошлют.

В. — Слышишь, как мать Ольга поет песню? (надо сказать, что мать Ольга прекрасно поет).

О. — Прислушалась, думала, что кто-то мучается чем-нибудь, болен или скорбь у него большая; не веселые песни у вас на Земле. Я много прислушивалась, нет у вас хорошей музыки. У нас хорошо поют, я ною, но лучше меня многие поют. Ангелы все, каких видала, поют прекрасно, так хорошо, что нам далеко до них.

В. — А играете вы на инструментах?

О. — Можно, друзья мои, почему же? У нас все инструменты есть. Стоит захотеть, так они и явятся; можно играть каждому, кто на чем хочет. Как вам объяснить, такого слова у вас нет, это ни мысль, ни способность создания вещей, а что-то иное, очень простое для нас, а для вас очень мудреное и совсем вы не поймете. Вот, если я захочу, то оно сейчас и явится. Захочу иметь фортепиано, а оно и здесь. Потом как не надо, оно и пропадает. Ну, эту силу надо применять тоже с о сторожкой, не все, ведь, нам и позволительно, за многое ответить можно.

В. — Теперь скажи нам, Таня, как вы, «духи», отдыхаете и молитесь?

О. — Мы, конечно, не спим; но отдыхать — отдыхаем. А отдых наш в молитве. Нашу молитву вам трудно понять. Вот, сядешь, или ляжешь, или просто стоишь и начнешь думать о Боге; и так станет легко и свободно, даже пение ангелов слышишь, и сама начнешь петь, и как будто тебя уже нет, а ты там далеко, далеко где-то, а когда очнешься, даже удивишься. Бывает, что одна молишься, а то и с другими.

В. — Ведь, у нас на Земле самая обыкновенная молитва — просьба, так что ваша молитва на нашу не похожа?

О. — То другое дело; то, когда молишь иди просишь чего-либо у Бога пли у Покровителя, либо у Матушки Божьей; это, ведь, порой и нам душам надо; а как же ты думаешь? а то, отдых, как бы силы мы свои в Святая Святых черпаем, как бы туда уносимся и ангелов как бы оттуда слушаем, а в глазах свет, и душа трепещете и таково-то сладко и хорошо! — Не передашь всего этого. Сначала, когда мы учимся молиться, то молимся с Ангелом-Хранителем, а потом, когда выучимся молиться, то молимся одни; ко мне Ангел-Хранитель сначала часто ходил и он меня научил как молиться; а теперь я привыкла и он реже ходить.

В. — Опиши нам, своего Ангела-Хранителя.

О. — Ну мой очень хорошенький, кудрявенький, беленький, глазки что цветочки, кудряшки беленький, крылышки все беленькие, светленькие. Рубашечка у него светлая, поясочек золотенький и крестик на груди золотой. Только золото у нас не такое, как у вас, а легкое, как воздух ваш; ну очень, очень хорош. А добрый то он какой; как скажет: «Таня моя!» я так и расплывусь от любви. Вот теперь скоро он к другой душе уйдет.

В. — Как часто ты молишься?

О. — У нас нет времени, а молюсь как душа просит, а уж не знаю как, но, должно, часто молюсь.

В. — У нас много молитв, а у вас есть ли они?

О. — У нас тоже есть молитвы на каждый случай: если от зла надо оградиться или молиться о тех, кто во тьме; есть молитвы от страха; но это все у нас не молитвами называется, а ограждением. Еще у нас песни есть, мы сами их складываем и от ангелов учимся. Питаемся мы эфиром, вдыхаем его, как вы воздух. По его волнам мы можем узнать — где мы, сколько волн вышло; это как бы, по вашему, время, но как это происходить, вам, мои родные, не понять.

В. — Сколько у вас тел, одно или два: говорят, что два?

О. — Постой, это правду говорят, только далекую правду. В день, когда мы умираем, у нас есть тело, но не такое, как земное, ведь, вы меня не видите? Ну, вот, чем человек лучше жил, тем у него лучше оболочка, но он может ее сгустить что ли, это по-вашему, и так сгустить, что станет как вы, как ваше тело, и даже как на Венере. А тоньше мы не можем сделать, как кому определено. Вот злу лучше сгущаться, a чем чище дух, ему труднее сгущаться, но опять этого нельзя сказать про всех; другие могут это легко делать, но делаем мы это только с разрешения Бога, или высших духов. А собственно тело у нас одно.

В. — А как вы питаетесь? Трудно здесь у нас вам питаться?

О. — Ничего не трудно, все тоже; ведь, и у вас эфир есть. Правда, он немного изменен, но мы, ведь, запасаем, когда идем в вашу сферу.

В. — Можете ли вы быть невидимыми для других «духов», когда того захотите?

О. — Если нужно душу укрыть от кого-нибудь, то или Ангел-Хранитель крылом прикрываете, или у кого есть особый фелон. Это такое покрывало, верно не знаю, есть ли оно у всех, но у многих есть, а если нужно для дела, то передают другим.

Ну, пора мне. Сидите смирно, всех поцелую.

30-го мая 1899 г.

Мир вам! Вот и Таня. Как живете? Ну, про что говорить? Про молитву? Ну, ладно. Видите, мои дорогие, я скажу вам, что в первый раз молитва, как и все, началась в Святая Святых.