Жизнь собрания

Ответ: Правильно. Если вас спросят, являетесь ли вы церковью в Шанхае, что вы ответите? Вы должны сказать, что вы не являетесь церковью в Шанхае. Если вас спросят, являетесь ли вы церковью на улице Хардун-роуд, вы должны сказать «нет». Мы не можем признать, что мы церковь в Шанхае, потому что кроме нас ещё есть христианские собрания в Шоучжэнь, Муэр, Цзинлинь и других местах. Существует много спасённых, которые не участвуют в наших собраниях. Также мы не можем признать, что мы церковь на улице Хардун-роуд, так как на этой улице живёт много людей, которые не участвуют в наших собраниях. Если мы называем себя церковью в Шанхае, мы должны включать всех верующих в Шанхае. В противном случае нас нельзя рассматривать как церковь в Шанхае.

Тогда вас могут спросить, кто вы такие, если вы не церковь. Мы признаём, что мы не церковь; мы просто те, кто проводит собрания на почве церкви. В качестве примера приведу такую иллюстрацию: в Ветхом Завете был построен величественный храм. Позднее его сожгли, и там не осталось камня на камне. Предположим, один человек в Иерусалиме решил бы поставить на фундаменте сожжённого храма шатёр. Если бы люди спросили его, что это такое, он бы ответил, что это не храм, это всего лишь шатёр на почве храма. То же относится к нашим сегодняшним собраниям. Если нас спросят, кто мы такие, мы должны отвечать, что мы не церковь, мы не церковь в Шанхае. Мы группа братьев и сестёр в Шанхае, которые проводят собрания на почве церкви. Мы — те, кто проводит собрания согласно принципу церкви, раскрытому в Библии. Мы — те, кто намерен стоять на почве церкви, чтобы сохранять почву церкви. Храм разрушен и сожжён, и мы представляем собой лишь шатёр. Все те, у кого есть глаза, могут видеть сегодняшнюю деградацию церкви; внешне всё разрушено. Мы не можем и не смеем назвать себя церковью в Шанхае. Мы лишь хотим проводить собрания на почве церкви на основании того света, который мы получили о церкви. Мы не церковь в Шанхае, но мы проводим собрания так, что это сохраняет и поддерживает церковь в Шанхае. Мы стоим на той же почве, на которой стоит церковь, однако мы не являемся собственно церковью. Поэтому, хотя мы не храм, мы миниатюра храма, и наша задача — выражать жизнь храма. Вот почему старейшины и диаконы среди нас неофициальные. У нас есть старейшины и диаконы по той причине, что, хотя мы и признаём, что мы — маленький шатёр, мы, тем не менее, поставлены на почве храма. Поэтому нам всё приходится делать согласно образцу храма.

Храм был разрушен во времена вавилонян. Когда Неемия и Эздра вернулись из плена и восстановили храм, старики, которые видели славу первого храма, знали, что восстановленный храм не может равняться с первым. Но такие люди, как Неемия и Эздра, всё равно приносили жертвы согласно прежнему принципу приношений, хотя сам храм был уже не такой, как первый.

Храм, упомянутый в Ин. 2, — это не первый храм; это был всего лишь восстановленный храм. Тем не менее Господь Иисус выгнал из него скот и овец и сказал, что это был «дом Моего Отца» (ст. 16). Господь сказал это, потому что Он стоял на почве храма. Хотя храм был уже не такой, как первый, почва храма была той же и принципы храма не изменились. Внешняя структура может рухнуть, но почва остаётся, и на этой почве можно и дальше в малом масштабе сохранять принцип служения Богу.

В народе Израиля было двенадцать колен. Бог, тем не менее, в качестве места, которое Он избрал для Своего имени, утвердил Иерусалим. Все колена трижды в год должны были приходить в Иерусалим, чтобы приносить жертвы и поклоняться Богу. Позднее, когда царём был Ровоам, страна была разделена на Иуду и Израиля. Народ Иуды состоял из двух колен и продолжал поклоняться Богу в Иерусалиме. Народ Израиля состоял из десяти колен, и их царём был Иеровоам. Они, тем не менее, остались послушны Божьей заповеди и по-прежнему трижды в год приходили в Иерусалим, чтобы поклоняться Богу. Однако Иеровоам боялся, что сердце народа, если он будет трижды в год ходить в Иерусалим, обратится к царю Иудейскому и он в результате восстанет против него и покинет его. Поэтому он поставил жертвенник в Вефиле — месте, которое считалось самым лучшим, — сделал золотого тельца и велел народу поклоняться там, а не ходить для поклонения в Иерусалим. В то время один молодой пророк упрекнул его, дал пророчество и знамение, протянув руку к жертвеннику. Когда Иеровоам услышал слово пророка, он протянул свою руку, чтобы схватить его, но его рука высохла, и он не мог повернуть её к себе (3 Цар. 13:3-4). В конечном итоге ему пришлось позволить народу вернуться в Иерусалим. Отсюда мы видим, что, хотя внешне народ был разделён, принцип служения Богу не должен теряться. Человеческий Вефиль не может заменить Божий Иерусалим. Внешний закон не может заменить Божьего предписания. Никакое политическое разделение не может изменить Божий принцип. Поэтому никакое внешнее разрушение, провал или разорение не могут изменить предписанных Богом принципов.