Жизнь среди людей

От первой молекулы-репликатора, от первой РНК, от первого одноклеточного организма, от первого вышедшего из воды животного, от первого гоминида, вставшего на ноги.

Мы пришли сюда.

Наши гены привели нас сюда. В эту эволюцию. В этот мир. В это время. В этот город.

В эту бесконечность.

В злую, бурную, невыносимую жизнь.

В жизнь, полную бесконечных чудес.

38. Москва

Каждый поступок, каждая мысль бесконечно

Рисуют новые карты в кружеве облаков.

Я снова и снова иду в позабытую всеми вечность,

Когда оглянусь, я буду уже совсем-совсем далеко.

Неужели это и есть реальная жизнь? Неужели всегда все заканчивается плохо?

Я чувствовал смятение. Радость. Счастье. Понимание. Но в этих новых чувствах стоило разобраться получше.

Придя домой, я сразу же разделся и лег в постель.

Слишком много было впечатлений. Запоздало я понял, что у меня болят глаза.

Я думал, что Влад и папа снова будут играть в «Звездные войны», но они тоже почти сразу легли.

А на следующий день мы с Владом и Ольгой Алексеевной возвращались в Москву.

На этот раз мы ехали в плацкартном вагоне. Обратно я вез только рюкзак.

Мы с Ольгой Алексеевной расположились на верхних полках друг напротив друга, а Влад на нижней боковой рядом с нами.

Я постелил постель и стал смотреть в окно.

Только сейчас я заметил, что наступила весна. Нет, я и раньше это знал, но…

Но сейчас я понял, насколько это красиво.

Каждую весну на деревьях распускаются листья, которые преобразуют свет в органические вещества.

Считается, что весь кислород на планете имеет фотосин-тетическое происхождение. До появления первых растений кислорода в природе практически не было.

Все взаимосвязано.

Это и есть круговорот жизни.

И я почувствовал свою связь с этой жизнью. Со всем миром.

Я смотрел в окно, пока не уснул.

А потом Ольга Алексеевна разбудила меня, потому что поезд прибывал.

В вагоне было душно, и я обрадовался, когда мы вышли на улицу.

Было уже 22:06.

Мы зашли в метро, на кольцевую линию. Прежде чем уехать, Ольга Алексеевна обняла меня. И я тоже обнял ее в ответ. А потом она поехала на «Новослободскую», а мы с Владом на «Октябрьскую».

Я заметил, что Влад немного хромает. Почему я раньше этого не замечал?

Мы перешли на оранжевую ветку и сели в поезд.

В какой-то момент я почувствовал, что Влад потыкал локтем мне в бок.

– Да? – спросил я.

– Извини, что я все время играл в Xbox.

– Все нормально. А я забыл о том, что у тебя травма. Ты тоже извини.

Влад кивнул и улыбнулся мне.

Я тоже улыбнулся ему.

– А круто было, да? – спросил он.

– Да. Только я мало что услышал. Я так волновался.

– У тебя хорошо получилось. Твой монотонный голос был даже в тему.

Мы шли домой, обсуждая вчерашний вечер, и думали, что все замечательно.

Но мы ошибались.

* * *

Когда мы вошли в квартиру, к нам тут же подошли мама и Игорь.

– Привет, – сказал Влад.

– Добрый вечер, – улыбнулся я, по очереди посмотрев на каждого из них.

– Что, хорошо съездили? – спросила мама, прищурившись.

– Да, неплохо, – ответил я, вешая куртку.

А вот Влад не шевелился. Он просто смотрел на Игоря.

Я тоже проследил за его взглядом. В руке Игоря была пустая бутылка. Кажется, это было то вино, которое мы пили на Новый год.

Подумаешь, бутылка.

– Что это? – спросил Игорь.

Влад промолчал.

– Что это, я спрашиваю? – спросил он громче.

– Мы на Новый год немного выпили, – сказал Влад и начал разуваться, – Подумаешь.

Я очень удивился. Раньше Влад никогда так не разговаривал с Игорем.

– Правда? Подумаешь? Может, ты еще мне что-нибудь скажешь?

– Может, и скажу, – ответил Влад, широко улыбнувшись.

– Пойдем поговорим наедине.

Игорь взял его за воротник рубашки, но Влад перехватил его запястье.

Глядя на это, я перестал дышать. Мне стало страшно за Влада, когда они прошли в нашу комнату.

Я снял ботинки и хотел пойти в ванную комнату, чтобы помыть руки, но мама схватила меня и повела в их спальню.

На зеленом покрывале лежала неполная упаковка презервативов и три пустые бутылки. Раньше бутылки были за диваном, а презервативы в моем ящике стола.

Мама закрыла дверь и села на кровать.

– Вы копались в наших вещах? – спросил я.

– Да уж. Пришлось.

– Пришлось? – спросил я, надеясь, что ослышался. – Что значит, «пришлось»?

– А ты на меня не ори. Кто из вас трахается, а? – спросила мама, схватив упаковку презервативов.

– Нельзя лезть в чужие вещи, – сказал я.

Но мама меня не слышала. Она ударила меня упаковкой по лицу.

Было не больно, но очень обидно. Хорошо хоть бутылкой не ударила.

– Это твоя Ольга Алексеевна виновата, – сказала мама.

– Что?

– Конечно. Сначала запудрила тебе мозг каким-то аутизмом, потом повезла тебя в Питер. Я завтра в школу позвоню, и ее вообще уволят к хренам собачьим!

Я почувствовал, что меня начало тошнить. Видимо, от ужаса.

– О чем ты говоришь? – спросил я. Челюсть дрожала, как от холода.

– О том, что ее посадят за совращение малолетних.

– Кого она совратила? – удивился я.