Жизнь уместна (сборник)

«Спокойной ночи… Я буду спать в комнате с цветами. Одна… А Надя будет спать с Василием. Как-то в голову не приходило. Хотя как должно было быть, если не так? У меня был Сергей. Вроде не должно быть обидно… Все равно. Как будто обокрали… Мы же всегда спали вместе. У меня на сеновале, у Лариски в сарае или у Нади во дворе… И в А мы тоже спали вместе на моей кровати… Будто прошлое дает мне какие-то права… С Надей спит Вася… Что вам, Лидия Николаевна? Что я собираюсь делать завтра? Нет, я вам не дам сказать: «Наверное, город осматривать». Я вас опережу – пойду осматривать город. К приходу Нади с работы вернусь. Что вы говорите? Город у вас замечательный и в столовых отлично кормят? Учтем… Господи! Я одна. Ведь я же одна… Как я отвыкла быть одна. Какого черта Надежда называла меня своим другом? Вот я сижу в темной комнате одна и реву с сигаретой в руке… А ей сейчас с Васей хорошо. И не догадывается, что мне тошно… Что, она обязана, в конце концов, знать, тошно мне или нет? Она что – телепат?.. Со мной Сергея нет. Я чувствую, что он не со мной… Вот в чем дело».

Утром меня разбудил крик Лидии Николаевны: «Вставайте! Уже полседьмого!» Я повернулась на другой бок, и минут через пятнадцать меня разбудил тот же самый крик: «Вставайте! Уже полседьмого!.. Я вам могу будильник показать», – что прозвучало более убедительно. Послышались вздохи, стоны, шлепанье босых ног. Какое-то мгновение я чувствовала себя счастливой оттого, что могу спать сколько угодно. Мгновение было коротким. После него я снова провалилась в крепкий сон, длившийся почти до девяти часов.

Когда я встала, Лидия Николаевна любезно предложила мне позавтракать. Очень любезно. Но отчего-то все куски вставали поперек горла. Может, оттого, что она рассказывала про своих сестер и себя: какие они все были талантливые – одна профессор, другая изумительно играет на фортепьяно. И сама Лидия Николаевна прекрасный специалист. С кем она только не была знакома: с академиками, профессорами, начальниками. Потому что у больших людей были в основном дети неполноценные. Печальный факт, имевший место, как выразилась Лидия Николаевна, вследствие того, что жизненные соки шли к голове, а не туда, куда надо. Все это говорилось таким тоном, что нельзя было не почувствовать себя ничтожеством.

Это чувство можно было ликвидировать двумя путями. Первый, наиболее мне симпатичный: «Что вы говорите! Профессор! А моя двоюродная сестра – электрообмотчица, и подруга есть, поваром работает»; и второй, наиболее подходящий, на мой взгляд, для установления контакта с Лидией Николаевной: «Что вы говорите! Профессор! А моя тетя тоже профессор. Она преподает в университете Ломоносова. А еще у меня есть двоюродный брат, он работал с самим Королевым».

Я выбрала второй путь и привела старухе, у которой в комнате ни одна щель не обходилась без бутылки, неопровержимые доказательства талантливости моих родственников. Вымыть посуду Лидия Николаевна мне не доверила. Я уходила и одевалась под перечисление самых лучших столовых города В.

День был холоднее вчерашнего. Он совсем не подходил для хождения по городу и ознакомления с его достопримечательностями. Я подняла воротник, уткнулась носом в мех и некоторое время раздумывала. Потом решила сесть на первый попавшийся троллейбус и кататься, пока не надоест.

В незнакомом городе, одна, я всегда чувствую себя неловко. Движения топорны от ежеминутной опасности сделать нелепость из-за стоимости проезда разницей в одну копейку и тому подобных мелочей. Свое вхождение в троллейбус я начала с того, что споткнулась и не легла на поверхность только благодаря вовремя вытянутым рукам. Стараясь не краснеть, я поспешила скрыться в глубине троллейбуса. Какой-то мужчина передал мне кучу мелочи. Опуская в кассу по пять копеек, я оторвала два билета и сообщила, что для третьего не хватает трех копеек. Интеллигентность мужчины спасла меня от маленькой неприятности. Выяснилось, что в В билеты на троллейбус стоят четыре копейки. Решив купить талоны, я направилась к кабине водителя. После первого усилия дверь не открылась, после второй попытки тоже. Я постучала. Водитель посмотрел очень сердито и ткнул пальцем куда-то вниз. Там я увидела щель и блюдце в виде сектора, вращающееся на цилиндрическом шарнире. Положила в него деньги и получила талоны.

Я села около окна, облегченно вздохнув. Можно было спокойно смотреть и изучать характер города. Случайно выбранный маршрут представил мне В как город контрастов. В целом он состоял из солидных прямоугольных кварталов и домов, облицованных серыми прямоугольными плитами. Они неизменно чередовались с прослойками старых, дореволюционных домов, таких же, впрочем, солидных.