Жизнь уместна (сборник)

Ничего хорошего я от фильма не ждала. И он мои предположения оправдал. Заставил юношу, шлявшегося без дела (в общем-то, он был хороший, просто не нашел себя), попасть на стройку, где прораба замучила текучесть кадров. С первых минут меня возмутило, что на стройке была куча красивых девушек в кокетливой спецодежде. Это было оскорблением для девушек, с которыми мне пришлось работать в августе на строительстве общежития. Рабочие кадры были на девяносто процентов из сельской местности. Поломка грузоподъемника и придирки бригадира превращали речь девушек, женщин в сплошную импровизацию из непотребных слов. Вряд ли красивый юноша с магнитофоном и гитарой рискнул бы появиться среди таких, в телогрейках, пятнистых от капель краски. Но среди красивых девушек от нечего делать почему бы и не появиться. И юноша веселит зал своими выходками, направленными на нарушение трудовой дисциплины. Заодно так, между прочим, он решает проблему текучести кадров, развернув самодеятельность. И к удивленному прорабу плывут люди с гармонями и другими музыкальными инструментами. Они горят желанием работать на стройке. Но прораб уже ничем не может их порадовать. Совсем недавно он выяснил, что этот бесшабашный, но, в общем-то, хороший парень – его сын. И прораб придирчивей стал к нему относиться. Смотревший ранее на выходки сына вполне терпимо, он влепляет сыну ремнем по атлетически сложенной спине. После этого юноша уходит якобы навсегда. Но его неудержимо тянет к стройке. И он туда возвращается. Радостными лицами и криками его бригады закончился этот фильм…

После «Незваного наследника» я сделала обход попадавшихся на пути магазинов. Съела еще два пирожка и поехала на улицу Достоевского. Был всего час дня, но я не смогла себе придумать ни одного развлечения.

Дорвавшись до блаженного тепла, Таня Елагина включила песню про птиц и закурила, усевшись с ногами в кресло.

– Ну как тебе наш город?

В комнату вошла Лидия Николаевна с «Беломором» в руке.

– Мне понравился, – ответила Таня. – Современный город. Чистый такой… – И она нахмурила лоб, отыскивая другие достоинства.

Но Лидия Николаевна не стала ждать, задав Тане неожиданный вопрос:

– Ну-ка ответь мне. Какое впечатление на тебя произвел Василий? – Таня увидела ее внимательные ждущие глаза. Уверенность в том, что искренность обернется противнее, заставила Таню скромно пожать плечами. – Только честно!

Лидия Николаевна не отступала. Таня еще раз пожала плечами.

– Что, интеллигентность не позволяет? – понимающе спросила Лидия Николаевна, совсем уничтожив возможность неискреннего отзыва. И Таня честно ответила:

– Впечатления не было. Пока.

– Правильно! – подтвердила Лидия Николаевна. – Чего-то в нем для Наденьки не хватает. Правильно ты, Таня, заметила.

– Да… – вынуждена была сказать Таня под взглядом ее требующих глаз. – Чего-то не хватает. Надя как-то тоньше…

– А что ты, Танечка, хочешь? – перебила ее Лидия Николаевна. – Он мне и сам говорит: «Чего вы, бабулечка, от меня хотите? Я же деревенский». Парень ведь всю жизнь прожил в деревне. Вначале он был очень груб. И не замечал этого. Стучится в дверь – Наденька его спрашивает: «Кто там?» А он: «Открывай давай!» Я его потом в сторонку отозвала и говорю: «Васенька, да разве же так можно?» А он удивлен: «Что я такого сделал?» Чего же ты хочешь? Он же в деревне жил. Ему на все глаза открывать надо.

Таня слушала Лидию Николаевну, как всегда, внимательно, понимающе кивая.

– А уж любит он ее!.. До того любит, Танька! Он даже к вещам ее ревнует.

«А к подругам тем более. Так что чем скорее отсюда умотаешь, тем лучше», – сказала себе Татьяна.

– К подругам тоже. А подруги у Наденьки все такие сволочи. Она для них ничего не жалеет, чего им только не дарит, чего только не покупает. А из подруг хоть карамельки бы паршивой кто-нибудь принес. Ну слава богу! С приездом Васи они все меньше ходят.

Тане стало стыдно оттого, что она не привезла Наде даже паршивой карамельки. Потом она себя успокоила тем, что и Надя ей ничего не привозила. И в конце концов Таню взяло зло, что Лидия Николаевна взяла на себя право лезть в чужие отношения, где и без подарков было неплохо. И, в общем-то, пока ничего существенного по поводу претензий к Татьяне Елагиной лично сказано не было. Таня мрачно курила, ожидая, какой еще камень полетит в ее огород. Лидия Николаевна посмотрела на нее очень внимательно и, глубоко затянувшись, спросила:

– Слушай, Татьяна, у вас в семье есть кроме тебя дети?

– Есть, – ответила Таня, – младшая сестра.

– А ведь твою сестру гораздо больше любят, чем тебя? – Лидия Николаевна посмотрела еще внимательней и проникновенней.

Людям всегда приятно, когда про них что-то угадывают. И Таня удивленно протянула:

– Да…

– Эх, мать-то у тебя какая! – с болью в голосе сказала Лидия Николаевна. – Не обогрела тебя…

– Да… – протянула Таня во второй раз. И в этом повторном «да…» было уже больше благодарности, чем удивления.