Жизнь в аромате специй

Сара сказала себе, что только посмотрит, как на яблонях в саду завязываются маленькие плоды, раз уж она пропустила цветение. После того, как Сара вышла погулять второй раз и незаметно для самой себя оказалась уже на набережной, монашки проворчали, что раз уж у неё настолько притуплён инстинкт самосохранения, то пускай хоть рискует собой с пользой для дела. Девушке поручили относить на почту корреспонденцию по нечётным дням. Обычно этим занимался мальчишка, бывший беспризорник, но теперь он подрос, его голос вдруг изменился и приобрёл глубину, и его было решено взять в хор, поэтому у него стало меньше времени для другой работы.

Сара была счастлива – она могла не считать себя последней грешницей, у неё было полезное задание! Теперь она выбирала разнообразные петляющие по городу маршруты, чтобы добраться до почтового отделения, оправдывая это тем, что так никто не сможет точно проследить, где и когда она находится. Конечно же, на самом деле ей просто нравилось гулять. Она даже не испытывала угрызений совести, что задерживает сестёр, которые сидят с Тоби. Её гораздо больше угнетала мысль о том, что она не может выйти со своим сыном, чтобы показать ему город за пределами кирпичных стен – все эти дома, дорожки, спрятанные меж стен дворики с фонтанчиками, рыбный запах пристани, скрип судов и крики матросов, разгружающих и загружающих суда…

Как-то раз, в середине июня, Сара уже отдала почту и гуляла в окрестностях монастыря, и как вдруг перед её глазами выросла, словно в сказке, знакомая вывеска с надписью «Хмельная фея». «И как я здесь очутилась?» – подумала Сара, в нерешительности останавливаясь у затёртой деревянной двери. Она намеренно избегала этого места, зная, что её непременно потянет внутрь, так ей хотелось проведать старого ворчливого Хоггла. «Я только на минутку, только поздороваюсь и сразу пойду дальше», – решила девушка.

Когда её глаза привыкли к полумраку, она увидела обычную картину – всё те же столики с оплавившимися свечами, какой-то пьяница, сопящий в углу, и Хоггл за барной стойкой. Он близоруко прищурился, когда Сара подошла к нему, и не сразу узнал её. Девушка видела, что старик выглядит плохо, а рука, как по привычке протирающая стол, заметно трясётся. Несмотря на это, Хоггл не изменял своей привычке принарядиться, и сейчас вокруг его шеи был повязан цветастый платок, а на груди мерцал переплетенные бусы и цепи.

– Привет, Хоггл!

– Саша?.. Ах, нет, Сара, конечно, Сара, – пробормотал он. – Как дела, малявка?

– У меня всё хорошо, – ответила Сара, немного растерявшись.

– Чего тебе налить?

– Я только поздороваться зашла, Хоггл.

– Ну, ну! А раньше, бывало, прибежишь, запыхавшаяся, с очередным письмом, а я тебе чаю налью… А? Давай, поболтай со стариком! – он подмигнул девушке, и морщинки так знакомо собрались в уголке глаз, что Сара не смогла сказать «Нет».

За чашкой сладкого ароматного чая Сара наконец-то расслабилась впервые за долгое время. Сначала они говорили на обыкновенные темы вроде погоды, но старик вдруг спросил:

– Так что, хорошо тебе живётся среди святош?

– Так ты знаешь, где я живу?..

Хоггл усмехнулся:

– Ишь ты! Все знают! Ушла от самого Короля, он же половину города на уши поднял!

Сара притихла, обхватив горячую чашку руками.

– Тут каждая собака знает, где ты и что с тобой. Вообще-то будь я на твоём месте, я бы поостерёгся так свободно разгуливать по городу! Да что там, – Хоггл взмахнул тряпкой, взметнув в воздух крошки, – я бы на твоём месте сразу сбежал из города, а то бы и из страны. Боги, Сара! Это же Джарет!

Сара не знала, что сказать, но потом решила, что Хоггл явно преувеличивает. Что может случиться? Сёстры в монастыре знают, куда она пошла, а Тоби в любом случае находится вне опасности.

– И всё-таки, – продолжил старик, немного успокаиваясь и поправляя съехавший платок, – чего тебе неймётся? Или снова работаешь курьером?

– Я отношу почту по нечётным дням, вот и всё. Тяжело сидеть в четырёх стенах, разве нет?

– Мне отлично в моих четырёх стенах! – пробурчал Хоггл, с долей гордости оглядываясь по сторонам. – Ладно, твоё дело. Моё дело – предупредить! Заходи через день, мне новый кофе привезут, – добавил он, когда Сара собралась уходить.

Это было неправильное решение. Это была огромная, огромная ошибка. Сара ненавидела себя за то, что не слушала мудрого отца Амброзия, который с первой же их встречи желал ей только добра! Через день она оставила одну из монашек гулять с Тоби во внутреннем дворике, а по пути обратно снова заглянула к Хогглу. Она уже полгода не пила кофе, а позавчера вкус чая напомнил ей о том, что та жидкость, которую наливают в соборе из большого чана, хоть и называется чаем, но, по сути, имеет с ним мало общего.