Жизнь в красном

Когда Сами сказал, что ему нужно идти, отец позвал меня, чтобы я попрощалась с ним, как полагалось по обычаю. Я так и сделала, лицо этого пожилого человека засияло от радости. Отец проводил его и вернулся в дом. Я внимательно следила за ним, умирая от любопытства. Что произошло? Что они решили? Мне в голову лезли всякие вопросы. Мама тоже молчала.

После ужина, перед тем как ложиться спать, мама зашла в мою комнату:

— Пойдем, — сказала мне она, — нам нужно с тобой поговорить.

Я пошла за ней к отцу. Мы сели, и он заговорил:

— Ты теперь уже большая, дочка. Мы дали тебе жизнь, и мы должны сделать так, чтобы ты была счастлива. Прошло два года с тех пор, как Мади уехал в город и не вернулся. Нам грустно от этого. Я поговорил с дядей Домба. И сказал ему, что время идет и молодой девушке, как ты, нужно устраивать свою жизнь. Он понял меня. И сказал, что ты можешь выйти замуж за другого мужчину. Поэтому мы нашли тебе мужчину, известного своей честностью и смелостью.

«Наконец-то, я буду жить с Сие», — подумала я. Но в этот вечер я услышала эту ужасную новость:

— Твой будущий муж — уважаемый человек. Сами — мой друг, с ним ты будешь счастлива. Это имя наполнило мое сердце нестерпимой грустью. Из моих глаз полились слезы.

— Почему ты плачешь, дочка? — изумленно спросила мама.

Но вместо ответа я разразилась рыданиями. Отец удивленно смотрел на меня. Он поднялся и пошел в дом, оставив мать утешать меня.

Решение было уже принято. Обещание дано, его нельзя было взять назад. Я спрашивала себя: «Что же делать? Никто ведь не знает, что мы с его сыном любим друг друга». Я побежала в свою комнату. Я плакала дни напролет. Я обвиняла во всем богов нашей деревни. Мне казалось, что они несправедливы. Я говорила им об этом, но слышали ли они меня? Они молчали, а мое положение все ухудшалось. Я не понимала, почему они молчали, когда один из моих братьев просил их о чем-то в трудную минуту… и сейчас снова молчание!

В эту ночь у меня началась новая жизнь, наполненная мрачными мыслями и постоянным беспокойством. Несмотря на советы моей матери, я не могла успокоиться. Я часто пряталась от всех, чтобы поплакать. Сие этого не знал. Я избегала встреч с ним. Я удалялась от него, пока не поняла, что сидеть взаперти бесполезно. И я захотела с ним встретиться, но было слишком поздно, теперь он сам стал избегать встреч со мной. Я долго ждала, прежде чем вновь увидела его. Я ходила на реку, туда, где мы впервые встретились. Я забиралась под куст нашей любви, я ходила везде, где мы бывали. Увы, он исчез из моей жизни, как прекрасная мечта, которую придумываешь себе, за которой идешь, куда бы она ни повела.

Я ждала до начала сентября, пока не подул ледяной гарматан.

Утром люди вставали поздно. Они ежились под одеялами или садились у согревавшего дом огня. Птицы прятались в листве и не хотели петь. Я лежала в кровати и вспоминала счастливые моменты, проведенные вместе с Сие. И я повторяла про себя:

— Еще недавно
Мы были так близки,
Как кора и дерево.
А сейчас так далеки друг от друга,
Как рога зебу.

Но желание забыть его наталкивалось на непреодолимую стену моей страсти. Она заставляла меня постоянно думать о нем. Она заставляла меня то любить его, то ненавидеть. Она охватывала меня и долго не отпускала. Я не видела Сие с тех пор, как я узнала, что стала невестой его отца. Мне было очень плохо оттого, что мы не виделись: я плакала, у меня болела голова, мне было страшно. Но боль проходит. Я поняла, что нужно жить так, как того хотят мои родители и мое общество. Вокруг меня были хорошие люди, они помогали мне все забыть, ласкали меня, дарили мне подарки, потому что очень скоро я должна была дать им то, чего они от меня хотели — красивую свадьбу, потому что женщина, которая страдает, будучи замужем, — это лучше, чем одинокая женщина.

Моя подруга Оби узнала, что я выхожу замуж за Сами. Она пришла ко мне.

— Не расстраивайся, — сказал она, — старость любви не помеха. Старики больше заботятся о своих молодых женах, чем юноши.

Я догадалась, что ей обо всем рассказала моя мать, и она же отправила ее меня утешать. Они с отцом думали, что я расстроилась из-за возраста Сами.

Я сказала Оби:

— Мне грустно не оттого, что Сами пожилой. Я знаю, что старик может любить так же, как молодой. Я страдаю потому, что мое сердце не принадлежит ему, потому что мои надежды разбиты.

Она подпрыгнула и спросила меня:

— Ты до сих пор думаешь о Мади?

— Нет.

— Но кто же тогда тот прекрасный юноша, о котором ты все время думаешь?

Я молчала, потому что знала, что она заодно с моей матерью, что она готова жить так, как принято у нас в деревне, что она, как и другие, согласна с той женской судьбой, которую ей уготовят. Я не хотела быть такой женщиной, несмотря на то, что я не говорила и не показывала этого.