Жизнь в средневековой деревне

Судебные записи содержат многочисленные упоминания о том, как женщины покидали свои деревни вместе с мужчинами; о браке при этом ничего не говорится. Еще чаще встречаются случаи выплаты лейрвайта (leirwite, legerwite, lecher-wite) – штрафа за внебрачный секс (в буквальном смысле слова – за лежание). В некоторых поместьях при рождении внебрачного ребенка взимался особый штраф под названием «childwite», но в Элтоне внебрачный секс и беременность рассматривались как единое целое. В сохранившихся элтонских записях за период с 1279 по 1342 год перечислены двадцать две выплаты лейрвайта в размере шести пенсов либо двенадцати пенсов, только однажды штраф составил три пенса. Во всех случаях, кроме одного, называется только имя женщины, которая и платила штраф. Единственным исключением стал эпизод, имевший место в 1286 году, когда Мэгги Картер и Ричард Миллер были оштрафованы на шесть пенсов каждый³³⁶.

Многие девушки, представшие перед судом, происходили из состоятельных семей. Несмотря на штрафы, добрачный секс, похоже, не вызывал сколь-нибудь серьезного общественного осуждения. Согласно одной из теорий, в крестьянской среде беременность часто предшествовала браку, будучи доказательством того, что женщина не бесплодна. В Элтоне (1307 г.) Ателина Блейкмен заплатила лейрвайт в двенадцать пенсов; в счетах того же года указано, что ее отец заплатил меркет в два шиллинга «за выдачу замуж своей дочери Ателины»³³⁷. Как видно, за добрачным сексом последовал брак. Деревенская община, похоже, терпимо относилась к сексуальной жизни молодых людей; в 1316 году присяжные Элтона были оштрафованы «за то, что они скрыли все эти [пять] лейрвайты»³³⁸.

Более серьезным проступком было прелюбодеяние, представлявшее угрозу для семьи. Такие дела рассматривались церковными судами, но сеньор тоже взыскивал штраф в свою пользу, обычно с любопытным юридическим обоснованием: стороны «расхитили движимое имущество господина». Джордж Колтон в свое время решил, что эта повторяющаяся фраза – свидетельство того, что сеньор контролировал крестьянские браки³³⁹. Но в действительности землевладельцы почти не вмешивались в эти вопросы. К тому же эта формулировка применялась и в отношении мужчин, осужденных за прелюбодеяние. Правдоподобное объяснение заключается в том, что потеря ресурсов, которые могли бы использоваться деревней, служила сеньору предлогом для взимания штрафа в делах, которые в принципе относились к юрисдикции Церкви. Церковный суд определял виновных путем процедур, к которым жители деревни, хорошо знавшие друг друга, вряд ли стали бы прибегать в манориальном суде³⁴⁰. Взяв элтонские записи за 1279–1342 годы, мы найдем в них шесть актов прелюбодеяния, причем в трех случаях упоминаются только женщины, в двух – только мужчины, в одном – и женщина и мужчина. Эдвард Бриттон, изучая судебные документы Бротона с 1294 по 1323 год, обнаружил двадцать четыре случая прелюбодеяния: в десяти из них упоминаются оба виновника, в восьми – только мужчина, в шести – только женщина³⁴¹.

Развод (английское divorce происходит от латинского divortium – «аннулирование») был постоянной головной болью для церковников, когда они имели дело с представителями знати, – многие искали способы расторгнуть бесплодный или неудачный брак. Однако среди крестьян развод был редкостью, и если происходил, то чаще всего по причине двоеженства. И все же порой супруги расходились, либо неофициально, либо на условиях, определенных церковным судом, хотя такое разбирательство обходилось дорого и не было популярно в деревнях.

В деревне, так же как в замке и городе, детей рожали дома, роды принимала повивальная бабка. Мужчины к роженице не допускались. Судя по литературным источникам, женщина при родах садилась или приседала на корточки³⁴². Роды несли опасность как для матери, так и для ребенка. Новорожденного младенца сразу же готовили к крещению, чтобы он не умер с печатью первородного греха. Если священника не удавалось найти вовремя, обряд должен был совершить кто-нибудь другой, и на этот случай следовало держать наготове воду. Совершающий крещение мог не знать крещальной формулы на латыни и тогда произносил ее на английском или французском языке: «Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь»³⁴³.

Необходимо было следить за правильным порядком слов. Если креститель говорил: «Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Призрака», таинство становилось недействительным. У Роберта Мэннинга мы находим рассказ о повивальной бабке, исказившей слова:

Сперва к груди его прижала,
Когда ж был явлен смерти знак,
Вскричав, она сказала так:
«Вот, именем Вдовца и Сита
Крещение твое добыто».

Когда священник услышал, что было сказано, он воскликнул: «Да пошлют тебе Бог и святой Иоанн скорбь и стыд… по твоей вине погублена душа!» – и запретил ей в дальнейшем принимать роды. Мэннинг заключает: