Жизнь в средневековой деревне

«Не советую затевать тяжбу с твоим господином, – предупреждает автор сатирического стихотворения, предположительно – каноник Лестерского аббатства. – Крестьянин, ты будешь побежден… Ты должен терпеть то, что постановляет обычай твоей земли»⁵⁶⁸. Современный исследователь Джордж Хоманс, однако, пишет: «Поразительно, что многие подобные споры [между сеньорами и держателями] разрешались манориальным судом точно так же, как тяжбы между простыми деревенскими жителями». Хоманс приводит в качестве примера случай с держателями епископа Чичестерского: в 1315 году три члена манориального суда провели расследование и установили, что держатели правы, отказываясь возить навоз для сеньора. «Произвол сеньора был ограничен обычаями, которые установили держатели, или, скорее, сеньор согласился ограничить его»⁵⁶⁹.

Элтонские крестьяне нередко выступали в суде против сеньора, управляющего или его помощников. В 1312 году «Джон Троун подал иск против установлений господина» и был оштрафован на шесть пенсов за оскорбление⁵⁷⁰. Двое мужчин, выступивших «против управляющего» в суде (1331 г.), были оштрафованы на три и шесть пенсов соответственно⁵⁷¹. Итак, отдельно взятый крестьянин, как и предупреждал лестерский каноник, оказывался в заведомо невыгодном положении, судясь с вышестоящими. Но в трех случаях – хотя мы не знаем окончательного вердикта – сельских жителей выслушивали с явным уважением. Разница заключается в том, что им противостоял не сеньор или его управляющий, а всего лишь распорядители. Было и еще одно отличие, весьма существенное в свете событий последующих веков: позиция жителей деревни отстаивалась не отдельным держателем, а большой группой ее обитателей или даже всем населением.

Все эти три дела относятся к 1300 году. В первом случае селяне обвиняли бейлифа и его помощников, которые, по их словам, вырыли ров, чтобы огородить «некоторое место, называемое Гусхолм, где они посадили ивы: это место – общее пастбище для всех людей деревни». Во втором случае они обвинили бейлифов – те будто бы посягнули на фурлонг под названием Мичелгроув, отобрав все прилегающие к нему земли «на ширину четырех футов»^{572 (приблизительно метр двадцать)}. Предположительно, распорядители намеревались расширить господский надел, хотя нет никаких свидетельств того, что они действовали по указанию сеньора.

В третьем случае жители деревни и Хью Прест, булавоносец, выдвинули жалобы друг против друга. Сначала присяжные сообщили, что «бейлифы господина несправедливо препятствуют общинникам деревни Элтон водить по дороге, называемой Гринуэй, своих тягловых и других животных, тогда как она необходима для общего выпаса». В свою очередь, Хью Прест вызвал в суд девять жителей деревни, в большинстве своем виргатариев, «ибо они гнали свой скот по дороге, называемой Гринуэй, когда засевались прилегающие к ней фурлонги господина аббата». Присяжные выразили решительное несогласие: «И они говорят, что они и все люди деревни Элтон должны по праву пользоваться сказанным проездом в любое время года, так как все чужаки, проезжающие по этому пути, могут свободно вести по нему любых животных, не сталкиваясь с трудностями или препятствиями».

Хью Прест ответил, что чужакам разрешено пользоваться проезжей дорогой, но в прошлом «сказанные обычные держатели и их товарищи иногда вносили четыре шиллинга на потребу сеньора за проезд по этой дороге, когда были засеяны прилегавшие к ней господские фурлонги». В ответе, занесенном в судебные протоколы, явственно сквозят гнев и возмущение селян: «И сказанные обычные держатели, и прочие жители деревни, как свободные, так и прочие, а также двенадцать присяжных, чьи имена стоят в начале списка, говорят и клянутся, что если какие-либо деньги вносились обычными держателями этой деревни, чтобы иметь там проезжую дорогу, то сказанный булавоносец брал эти деньги по своей воле, посредством принуждения и вымогательства, и взимал их несправедливо». Управляющий, явно смущенный тем, что «видит раздор и разногласия между булавоносцем, подавшим иск, и теми, кто оспаривает его слова, не пожелал вынести приговор булавоносцу», на чем явно настаивали все жители деревни. Вместо этого он «всецело оставил это решение на усмотрение господина аббата, чтобы тот, изучив записи относительно обычаев, касающихся этого требования, поступил и повелел так, как, по его мнению, согласуется с волей Божьей»⁵⁷³.