Жизнь волшебника

момент это «например» незаметно перешло в реальные действия. А что остановило, отвлекло?

Свет какой-то случайной машины. Откуда она тут взялась?

Смешно, что люди иной раз устремляются за острыми ощущениями куда-то за тридевять

земель, им кажется, что эти ощущения где-то далеко. Но они есть и рядом. Ставишь шаткий стул,

надеваешь на шею петлю и стоишь в ней, не зная, развалится ли стул. Та же русская рулетка,

если, конечно, стул подходящий. Только вот вчера она почему-то не сработала. Видимо, ещё не

время…

Вот тебе и ответ на вопрос: как случаются такие самоубийства? Да вот так – по глупости и почти

всегда по пьянке. Любой, решивший покончить с собой, преодолевает себя лишь на мгновение. В

том же «Тихом Доне», который они с Тоней смотрели в клубе, Дарья, решив утопиться, заплывает

подальше в реку, ложится спиной на воду, опускается в воду, тут же со страхом выныривает, кричит

Дуняшке, которая купается у берега: «Дуняшка, прощай» и тонет. Трудно поверить, что так бывает.

Ведь чувство самосохранения не позволит погрузиться глубоко, а если позволит, то сделает всё,

чтобы вытолкнуть тебя из глубины. Значит, это мгновение преодоления состоит в том, чтобы

погрузиться невозвратимо глубоко. Правда, бывают случаи и жёстче, когда преодоление требуется

неимоверное. Ещё живя в городе, Роман слышал о самоубийстве, которое кажется просто

неправдоподобным. Трезвый человек, находясь в здравом рассудке, утопил себя в ванне. Не найдя

перед этим пробку, чтобы заткнуть отверстие внизу, он закрыл её собственной пяткой! И потом, уже

погрузив голову в наполненную ванну, запретил себе высовываться из воды или убрать пятку с

отверстия. И никакие инстинкты не помогли – он смог их сдержать! Сила воли и никакого

мошенничества. А если упростить и это? Просто зажать рукой рот и нос, приказать себе не дышать

и задохнуться. Наверное, человек способен и на такое. Только как же должна досадить жизнь,

чтобы оказаться способным на такую волю?! В коллекции самоубийств (если б такая

существовала) это самоубийство было бы, наверное, первым. Именно оно-то и считалось бы

истинным из-за отсутствия краткого момента преодоления, после которого последствия уже

необратимы. Так что, его-то вчерашнее представление ещё не от серьёзных проблем. Всё это

игрушки, слабость, сопли, пижонство и даже своеобразное самолюбование.

«А вот если бы меня сегодня и вправду не стало… – всплыло в чумной голове, стиснутой

руками. – Ведь мне всего-то… Погоди, погоди, сколько же мне сейчас?» Почему-то он всегда

забывает, сколько ему лет – просто не следит за этим постоянно. Надо просто посчитать. Подобрав

с пола красный, затупленный и обгрызенный ребятишками, карандаш Роман чертит прямо на полу.

«Так, значит, нынче тысяча девятьсот …ый год, а я родился в …ом. Вычтем столбиком. И это

получается – 39. Как 39?!» По коже идёт холод – уже 39?! Так быстро?! Но где же это время?! Когда

успели эти годы пролететь? Почему он их не заметил?! Через какое-то мгновение доходит: просто

вместо цифры «2» он ошибочно написал «3». Понятно, что сегодня у него туго и с арифметикой.

Это надо ж до такой степени доверять цифрам, чтобы и в самом деле поверить, что целый десяток

лет пролетел незамеченным!

Жирно исправив ошибку, Роман удивляется искренности пережитого испуга потери. Да не он ли

несколько часов назад едва не вздёрнулся по своей воле, чем ещё и сегодня не особенно

напуган!? Выходит, вздёрнувшись, он был бы не прав, если так жалеет своё время.

514

С похмелья мутит весь день. Из рук валится всё. Осматривая оборудование подстанции, Роман,

словно со стороны наблюдая за собой, замечает, что сегодня он, ничего не страшась, лезет голыми

руками туда, куда допускается лишь в резиновых перчатках. Зачем здесь перчатки? Тут же,

оказывается, не бьёт и не убивает. «Вот, пожалуйста, беру голой рукой и хоть бы что».

Всё понятно – у него сегодня, как когда-то у покойного Васьки Селиванова, бывшего электрика

из Сетей, снижен инстинкт самосохранения. Загрублен, как сказал однажды, понижая чуткость

тонкого прибора, другой спец – Юра Соболинский. А это, конечно же, чревато. Пример Селиванова

показал, что люди с пониженным инстинктом жизни долго на этом свете не гостят.

Уже под вечер Роман идёт в гараж к так и не доделанному Насмешнику, стоящему в углу.

Выкатывает из гаража мотоцикл, освобождая пространство, роняет старика и катит, так что у того

мелькают то лицо, то затылок. Устанавливает фигуру около штакетника, но так, чтобы

проезжающие не могли видеть лица. Лишь эта работа с топором и стамесками, выстраивающая

ход мысли и создающая особую творческую атмосферу, постепенно приводит его к нормальному

мировосприятию. На улице сегодня холодно, а замёрзшими руками не наработаешь. Роман

собирает щепки и разжигает небольшой костерок, над которым можно греть ладони. Работа с

фигурой как обычно вызывает волнение. Волнует уже и сам этот большой сосновый столб, и идея,

которую он уже столько времени пытается воплотить. Идея же проясняется всё отчётливей.

Кажется, она идёт не из его сознания, а из мира, в котором он живёт. А живёт он в мире, где