Жизнь волшебника

сообщают там по телевизору: погибло пятьдесят – пятьдесят пять человек. Подумаешь, какая-то

разница в пять человечиков! А если в этой приблизительности именно твоя жизнь? Возможно, и

про нас там сейчас говорят: погибли не то один, не то два прапорщика. Эх… Ты-то как, Рома?

Держишься ещё? Ты здесь пока что как призрак… Не спеши оттуда уходить. Всё равно там не

плохо. Эх, хорошо, если бы моей жене и детям дали квартиру за то, что я погиб…

– Я сам пока не знаю, где я больше – там или здесь, – отвечает Роман. – Пробиваюсь в жизнь

какими-то редкими проблесками, да ещё снами, которые снились там.

Общаясь с мёртвыми, Роман осознаёт, что он хоть и близок к ним, но всё-таки ещё живой. В

разговорах с мёртвыми ничего особенного нет: такие же разговоры, только с неживыми. Здесь

вообще все отношения чуть иные. Мёртвые друг с другом даже не спорят. Они здесь как актёры

одного закончившегося спектакля: вышли из ролей и уже просто друзья. Мнения об отшумевшей

жизни расходятся не во многом. Возможно, вся однобокость представления о мире, а отсюда и всё

несовершенство мира живых в том-то и состоит, что мёртвых там не слышат. Их мнение в

представлении о мире не учитывается.

Странные встречи происходят здесь. Вот и Ангел, который по мере возможности оберегал

Романа всю жизнь, отводя всё, что удавалось.

– Я всегда догадывался, что ты есть, – говорит ему Роман, – мне почему-то всегда нравилось

даже само слово «ангел». Даже просто произнося «ангел» я всегда чувствовал, будто во мне что-то

вздрагивает, будто я кого-то окликаю, а он оглядывается.

– Это хорошо, что ты догадывался обо мне, – отвечает Ангел, – чувство ангела есть не у всех.

Хотя, конечно, твоя суть шире, чем у многих других. Она открыта и для тёмного.

– А ты не знаешь, почему я практически всю жизнь летал во сне?

– Это было от меня, – поясняет Ангел. – Ты же видишь: я бесплотен. Мне хотелось, чтобы хоть

изредка такую же свободу ощущал и ты. Ведь это ощущение помогает жить.

– А что ты будешь делать, когда я умру?

– Не смеши, – как-то совсем по-свойски отвечает Ангел, – разве ты не понимаешь, что я такое?

– Конечно, не понимаю.

– Ты – это и есть я. Умрёшь – и наши сознания сольются. Ты пойдёшь в какую-то из

реальностей, я снова останусь здесь, чтобы оберегать тебя. Душа бессмертна – ты это знаешь. А

Душа и Ангел – это примерно одно и то же. Остальные выводы делай сам.

– Эх! – восклицает Роман. – Значит, раньше мне надо было больше верить в тебя, ещё лучше

чувствовать тебя. Тогда мне было бы не так одиноко.

534

– Ты, как обычно, хочешь слишком много. Не одиноких людей нет. Одиноки все, только не все

признаются в этом. А одиночество, которое люди испытывают всю жизнь – это и есть тоска по

своему Ангелу. Иногда они видят его в образе любимого человека, и тогда счастливы.

– Вот оно что. Значит, ты всегда и всюду следовал за мной?

– Да не следовал, а просто был там же, где и ты.

– И не скучно тебе было со мной?

– Да уж, с тобой соскучишься! Однако, бывало и так, что я просто плакал от того, что ты делал.

– Да?! От чего, например?

– Ну, хотя бы от того, что ты ударил этого несчастного беззащитного завхоза, и он упал,

ударившись головой о землю.

– Прости, – говорит Роман, – я и сам не знаю, что толкнуло меня тогда. Ведь он так меня

унизил.

– Только и ты не возвысился этим.

– Конечно… Конечно, я виноват. А как ты уберёг меня от взрыва?

– И это ты называешь уберёг?! – с огорчением восклицает Ангел. – Поверь, что я старался изо

всех сил. Но в той железной коробке было лишь одно живое место, которое оказалось занято

другим человеком. Я, как мог, прижал тебя к нему, но «чисто» спасти мне тебя не удалось. Не

сердись на меня и поверь, лучшего там достичь было нельзя.

– А ты не знаешь, почему в детстве я мечтал стать волшебником?

– На всём протяжении твоей жизни я помогал тебе строить Судьбу, – с улыбкой признаётся

Ангел, – и эта мечта была моей помощью тебе. Ведь это было самой большой твоей защитой от

Тени.

– А что такое Тень?

– Это третья наша с тобою составляющая.

– Я тоже здесь, – словно вступая на сцену, отвечает Тень, чем-то похожая на большую, чёрную

птицу.

– Что это у тебя?– спрашивает Роман, кивнув на чёрную бутылку в руке Тени.

– Вино, которым я поила тебя всякий раз, когда ты нравился мне, что-нибудь разрушая. Ты

разрушал для меня, и я благодарила тебя приятным ощущением. Ты умеешь радовать меня.

– Но зачем ты была мне нужна?

– Ну, что ты, что ты так? – укоризненно качая головой, произносит Тень. – Я есть в каждом

человеке. Без меня человек как без основы. Он без меня, словно суп без соли. Он без меня лишь

бесформенная сладкая лепёшка. Именно я предаю определённую строгость и порядок каждому

человеку, как впрочем, и всему мирозданию. Именно я подчёркиваю каждую линию Мироздания.

Ты был рождён человеком Тени. И ты стал бы приличным демоном, если бы под моими ногами

постоянно не путался наш легкокрылый друг. Это он сбил тебя с предназначенного. Кстати, не

очень изобретательно. Просто повернул тебя на прямо противоположное, нашептав эту глупую,

совершенно нереальную мечту с волшебником. И ты уклонился от своего.