Жизнь взаймы

— Я опоздал на несколько часов или на несколько дней. Когда вы уезжаете? Завтра?

— Послезавтра.

— Это звучит так. Жаль.

— Слово «жаль» — сказала Лилиан, — вовсе не печальное само по себе, как это кажется многим людям.

— Это тоже часть вашего нового опыта?

— Включая и сегодняшний.

Де Пэстр вежливо отодвинул её стул.

— У меня есть особая надежда на ваш завтрашний опыт.

— А вот «надежда», — ответила ему Лилиан, — напротив, куда более скорбное слово, чем это кажется людям.

Глава 15

Вначале Клерфэ искал Лилиан в Париже, но потом решил, что она вернулась в санаторий. Одного звонка туда было бы достаточно, чтобы убедиться в этой ошибке. Потом он продолжал поиски и в Риме, и в Париже, но она пропала бесследно. В конце концов он пришел к мысли, что она бросила его. Даже сам дядя Гастон недовольно сообщил ему, что не знает, где его племянница; да и не было ему до этого никакого дела. Клерфэ попытался забыть её и жить, как это было до неё, но получалось, будто он пытался танцевать на полу, залитым клеем.

Спустя неделю после возвращения в Париж он встретил Лидию Морелли.

— Ну что, твоя ласточка упорхнула? — спросила она.

— Судя по твоему вопросу, она была твоей головной болью. Раньше ты меня никогда не расспрашивала о других женщинах.

— Так, она тебя бросила?

— Бросила! — возразил Клерфэ, усмехнувшись. — Что за старомодное слово!

— Это одно из самых старых слов в нашем мире, — ответила Лидия, внимательно глядя на него.

— Ты что, пытаешься разыгрывать со мной семейную драму образца 1890 года?

— А ты действительно влюбился!

— А ты ревнивая!

— Да, я ревнивая, но ты — несчастный. Вот в чем разница.

— Действительно.

— Да. Я знаю, к кому ревновать, а ты — нет. Зайдем куда-нибудь, мне надо выпить.

Клерфэ повел её в ресторан. В этот вечер его беспомощность по отношению к Лидии переросла в примитивную злобу покинутого мужчины, который не успел сделать это раньше женщины. Лидия, словно острой иглой, сумела нащупать его больное место.

— Тебе надо жениться, — сказала она чуть погодя.

— На ком?

— Не знаю, но ты уже вполне созрел для этого.

— Неужели на тебе?

Она усмехнулась. — Нет, не хочу навязываться. К тому же у тебя слишком мало денег, чтобы обеспечить меня. Женись лучше на богачке. Женщин с деньгами хватает. А сколько ты ещё собираешься участвовать в гонках? Это ведь занятие для молодых.

Клерфэ согласно кивнул. — Я всё прекрасно понимаю, Лидия.

— Только не делай такое смущенное лицо. Мы все стареем. Надо просто уметь устроиться в жизни, пока не станет поздно.

— Неужели, действительно надо?

— Не выставляй себя дураком! Что нам ещё остаётся?

«А я знаю кое-кого, — подумал он, — кто не хочет просто устраиваться в жизни».

— Ты уже, наверное, решила, на ком мне жениться? Ты вдруг стала такой заботливой. Она испытывающее посмотрела на него. — Об этом у нас ещё будет время поговорить. А ты изменился.

Клерфэ покачал головой и встал из-за стола. — Будь здорова, Лидия!

Она подошла вплотную к нему. — Но ведь ты вернешься?

— Сколько лет мы уже знакомы?

— Четыре года. Не считая многих прорех.

— Это, как в той парче, что моль поела?

— Нет, это как у двух людей, которые никак не хотят взять на себя ответственность, но при этом хотят обладать всем, ничего не давая взамен.

— Правды нет ни в том, ни в другом.

— А ведь мы хорошо подходили друг другу, Клерфэ.

— Как и все люди, которые никуда не подходят?

— Не знаю. А хочешь, я открою тебе один секрет?

— Какой? Что секретов нет и что все — один большой секрет?

— Да нет, так думают только мужчины. Я тебе открою, что думают женщины. Всё не так плохо и не так хорошо, как нам кажется. И нет ничего окончательного. Приходи сегодня вечером ко мне.

* * *

Клерфэ не пошёл. Его охватило какое-то безразличие, и он чувствовал себя отвратительно. Всё было не так, как это происходило в подобных случаях. Ему не только не хватало Лилиан, ему стало не хватать чего-то внутри самого себя. Сам того не понимая, он перенял от неё что-то от её манеры жить. «Это жизнь сегодняшним днём, без будущего, — подумалось ему. — Но так жить нельзя. Ведь всегда должен быть и завтрашний день, по крайней мере для меня, даже несмотря на мою профессию; будущее должно быть всегда».