Жизнь за океаном

Таким образом социализм не имеет в Цюрихе резко бросающихся в глаза форм. Тоже самое можно сказать и о литературном социализме. Осматривая книжные магазины, я с трудом мог насчитать пять-шесть книг социалистического содержания, – ясно, что запрос на них незначителен. Но зато в большем, чем в Вене количестве в здешнем книжном мире имеет своих проявлений русский нигилизм, хотя эти проявления опять-таки не таковы, чтобы можно было сказать, что вот здесь-то именно и сидит этот веелзевул нашего времени и отечества. Книжонки за стеклами магазинов выставлены те же самые, какие мне приводилось видеть уже в Вене, и только две-три новых, из которых назову две книги: «Скопческие духовные песни» и «Жизнь Иисуса» Ренана, новое популярное издание. Я с недоумением остановился на последнем издании, которое благожелатели нашего народа назвали «популярным». Как это они из такой самой по себе популярнейшей книги французского писателя ухитрились сделать какое-то еще особенно популярное издание – для меня осталось загадкой, а внутрь книги не пришлось заглянуть. Между прочим мне пришлось встретиться тут с одним загадочным литературным курьезом. Среди других русских книг я заметил тощенькую книжонку как бы московско-рыночного издания под заглавием: «Бунтарь в деревне, Берлин 1879 г.». Предполагая, что это творение какого-нибудь полуграмотного нигилиста, популяризирующего свои идеи деревенскому люду, я захотел знакомством с этой книжонкой еще раз убедиться в неумении пропагандистов объясняться с русским народом. Каково же было мое удивление, когда, читая ее, я нашел в ней в драматической форме последовательно изложенное опровержение нигилистических бредней со стороны замысловатых русских мужичков. Как хотите – qui pro quo довольно приятное, хотя, надо признаться, книжка, при своей теоретической ценности, составлена очевидно человеком, не вполне понимающим дух мысли и речи русского мужичка, так как он часто влагает в уста своих разговаривающих лиц знания, соображения и речи, совершенно неподсильные и чуждые простому русскому люду. Но, конечно, надо быть благодарным автору и за его благие намерения. Но почему он издал свою книжку заграницей в Берлине – под Липами, – это непостижимо.

Одною из достопримечательностей Цюриха, дающею ему особенную известность в России и Европе, является его знаменитая политехническая школа, часть которой составляет университет. Здание политехникума громадно и занимает превосходное положение на высокой горе, открывающей далекий вид на всю панораму города и его окрестностей. Я счел своим долгом посетить этот храм наук. Между множеством снующих взад и вперед студентов всевозможных наций, я встретил и нескольких русских. Один из них особенно старательно выставлял себя русским, но тип и речь ясно выдавали в нем русского – еврея. Он горько жаловался, что политехникум не принимает с русскими документами без экзамена. Среди вывешенных объявлений на университетских стенах я заметил собственноручное извещение известного писателя профессора всемирной истории Иоганна Шерра, что 24 (12) октября он открывает лекции по истории второй половины XIX столетия. Я не преминул воспользоваться случаем послушать знаменитого профессора и писателя. Лекция назначена была в 5 час. вечера. В большую аудиторию собралась масса слушателей. Зажжены были лампы. Вошел профессор Иоганн Шерр, приветствуемый почтительным поклоном слушателей. Взойдя на высокую кафедру, за которой можно только стоять, он начал вступительную лекцию. Речь его громка, отчетлива и смела, как слог его сочинений. Предметом своей лекции он избрал оценку сравнительного значения материалистического и идеалистического миросозерцания для развития человечества. Высказав несколько горьких, но правдивых укоров современному практическому материализму, подавляющему и заглушающему высшие порывы духа, он сказал, что материализм как научная теория имеет некоторое развивающее значение, но весьма ограниченное. Он содействует подробному научному исследованию явлений, природы, но неизбежный для человеческого ума вопрос: почему, откуда, для чего? – да материалистической теории не подсилен?

Поэтому величайшие умы, составляющие цвет и красу человечества, всегда склонялись более к идеалистическому миросозерцанию, одною из форм которого является религия. «Проследите внимательно историю человечества, – сказал вдохновенный профессор, – и вы найдете, что все великое и славное в делах человеческих имеет свой источник в этом миросозерцании, как свет и тепло на нашей планете имеют свой источник в центральном светиле вашей солнечной системы». С чувством глубокой удовлетворенности оставил я аудиторию по окончании лекции. Впечатление, произведенное лекцией было громадно, и студенты наперерыв друг пред другом делились им. Сам я никогда не забуду этого впечатления, и оно навсегда останется у меня как одно из дорогих воспоминаний. Знаменитый публицист-профессор уже пожилых лет, с густою проседью, но бодр и молод духом как юноша.