Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

19 апреля 1932 года партийная комиссия, по итогам просмотра спектакля, резюмировала: «По поручению ЦК мы просмотрели сегодня в театре „Мюзик-Холл“ пьесу Демьяна Бедного „Как 14-я дивизия в рай шла“. Пьеса наполнена острым антирелигиозным содержанием, смотрится легко и с большим интересом, вызывает массу здорового смеха. Ничего предосудительного пьеса не содержит». Но, несмотря на положительное заключение, И. В. Сталин высказался более чем однозначно: 7 июня он написал Л. М. Кагановичу: «Удалось, наконец, прочесть пьесу Демьяна Бедного „Как 14-я дивизия в рай шла“ (см. „Новый мир“). По-моему, пьеса вышла неважная, посредственная, грубоватая, отдаёт кабацким духом, изобилует трактирными остротами. Если она и имеет воспитательное значение, то, скорее всего, отрицательное. Мы ошиблись, приложив к этой плоской и нехудожественной штуке печать ПБ. Это нам урок. Впредь будем осторожны, в особенности в отношении произведений Демьяна Бедного».

Лазарь Каганович 12 июня 1932 года ответил генсеку: «Насчёт оценки „Демьяновой ухи“ я с Вами целиком согласен. Я прочитал и старую, и новую вещь, новую он сделал ещё более грубо и халтурно. Для того, чтобы быть народным, пролетарским писателем, вовсе не требуется приспособленчества к отрицательным сторонам наших масс, как это сделал Демьян Бедный. Я удивляюсь прямо, как Ворошилов мог быть в восторге от этой вещи, тем более что у Демьяна в пьесе много двусмысленностей». [1.235]

Как бы там ни было, агитка успешно была представлена зрителю, была напечатана в журнале «Новый мир», благодаря чему и получила скандальную известность. О выявленном в тексте баллады плагиате никто больше не вспоминал.

О творчестве «мужика вредного» снова вспомнили уже после его смерти и снова на уровне ЦК ВКП(б). 24 апреля 1952 года Центральный Комитет принял постановление «О фактах грубейших политических искажений текстов произведений Демьяна Бедного», в котором указывалось, что при составлении и редактировании сборников произведений Демьяна Бедного, изданных Гослитиздатом и Воениздатом, были «допущены произвол и самоуправство в обращении с текстами, в результате чего многие его стихи напечатаны с грубейшими политическими искажениями в ряде случаев до либерально-буржуазной фальсификации текстов Д. Бедного». Как установила очередная партийная комиссия, составитель сборников включил в них варианты произведений, забракованные самим поэтом, не считаясь с тем, что автор улучшал свои произведения, а в ряде случаев вносил в них исправления под влиянием партийной критики. Редактор Воениздата при редактировании одного из сборников не только не устранил допущенных составителем искажений, но самочинно сократил некоторые произведения — снял важные по политическому значению эпиграфы к ним, в результате ряд произведений Д. Бедного «по своему политическому содержанию оказался ухудшенным, а иногда и политически искажённым». На конкретных виновников допущенных нарушений были наложены взыскания. ЦК ВКП(б) обязал Главполиграфиздат, который в то время руководил издательским делом в стране, навести в издательствах необходимый порядок, исключающий возможность «повторения произвола в обращении с текстами художественных произведений».

Принимая во внимание правовую вольницу, традиционно царившую в благодарном деле перевода иностранных литературных произведений на русский язык, то есть в ситуации, когда автор оригинального произведения в СССР был в принципе лишён права на защиту сознанного им интеллектуального продукта, баталии за авторские права развернулись теперь между переводчиками.

К одной из них оказался причастен Осип Эмильевич Мандельштам.

Как известно, для абсолютного большинства советских писателей и поэтов, не вписавшихся в партийный мейнстрим, заказ на перевод того или иного зарубежного произведения нередко был единственным заработком. По воспоминаниям Анны Андреевны Ахматовой, сам Мандельштам не любил переводов: «О. Э. был врагом стихотворных переводов. Он при мне на Нащокинском <переулке> говорил Пастернаку: „Ваше полное собрание сочинений будет состоять из двенадцати томов переводов и одного тома ваших собственных стихов“. Мандельштам знал, что в переводах утекает творческая энергия, и заставить его переводить было почти невозможно». [1.15]

О. Мандельштам

И тем не менее 3 мая 1927 года О. Мандельштам подписал с крупным частным издательством «Земля и фабрика» (ЗИФ) договор на обработку, редактирование и сведение в единый текст двух уже имевшихся переводов романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле»: один принадлежал известному переводчику А. Г. Горнфельду, другой — не менее известному В. Н. Карякину.