Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

В 1932 году Демьян Бедный написал стихотворную балладу «Как 14-я дивизия в рай шла». Надо сказать, что даже для такого популярного представителя похабного, а следовательно, популярного в народных массах жанра частушек и куплетов, как Ефим Придворов, это его произведение является просто апофеозом пошлости — возможно, поэтому его и включили в советскую школьную хрестоматию. Остановись бывший придворный кремлёвский поэт на стихотворном её варианте — и беды бы не было, но захотелось Придворову славы пролетарского драматурга, для чего он и переделал балладу в масштабное антирелигиозное обозрение «Как 14-я дивизия в рай шла. Занимательное, дива и любопытства достойное, силой благочестия и убеждения исполненное и красноречием дышащее народное зрелище в трёх священнодействиях, с музыкой, пением, танцами».

Демьян Бедный в кремлёвской квартире на фоне собственной библиотеки

Учитывая исключительно развлекательный жанр революционной пьесы, дирекцией Центрального управления цирками она была включена в постановочный план Московского мюзик-холла! Однако коллеги незамедлительно увидели, что сюжет «14-й дивизии» заимствован у Михаила Булгакова и является стихотворным переложением «вещего сна» героя романа «Белая гвардия» 30-летнего полковника Алексея Васильевича Турбина, отрывки которого печатались в журнале «Россия» ещё в 1925 году: «— Как же вы? — спрашивал с любопытством и безотчётной радостью доктор Турбин, — как же это так, в рай с сапогами, со шпорами? Ведь у вас лошади, в конце концов, обоз, пики? — Верите слову, господин доктор, — загудел виолончельным басом Жилин-вахмистр, глядя прямо в глаза взором голубым, от которого теплело в сердце, — прямо-таки всем эскадроном, в конном строю и подошли. Гармоника опять же. Оно верно, неудобно… Там, сами изволите знать, чистота, полы церковные».

И в балладе:

Пронеслася мимо старухи кавалерия.
Прогремела за ней артиллерия.
Потом, за ротою рота,
Пошла боевая пехота, —
До раю шла, кому как угодно,
Свободно.
Перед раем — построившись повзводно,
С музыкой впереди, словно на параде
Где-нибудь в Москве аль Петрограде.

Строго говоря, в соответствии с п. 6 ст. 9 Постановления ЦИК СССР и СНК СССР от 16 мая 1928 года «Основы авторского права» не являлось нарушением авторского права «пользование чужим произведением для создания нового произведения, существенно от него отличающегося, с тем, однако, что переделка повествовательных произведений в драматические и киносценарии и наоборот, а равно драматических произведений в киносценарии и наоборот допускается лишь с согласия автора или его правопреемников». То есть с точки зрения закона это было как бы не нарушение, но спросить у автора оригинального произведения всё равно было надо.

Надо сказать, что кульбит, исполненный кремлёвским скоморохом, был довольно опасен, так как к 1932 году произведения Михаила Булгакова практически перестали печатать, а его пьесы «Бег», «Зойкина квартира», «Дни Турбиных» были полностью изъяты из репертуара театров. В статье о Михаиле Афанасьевиче в «Литературной энциклопедии», вышедшей в 1930 году, отмечалось, что «Михаил Булгаков не сумел ни оценить гибели старого, ни понять строительства нового. Его частые идейные переоценки не стали поэтому источником большого художественного творчества… М. Булгаков вошёл в литературу с сознанием гибели своего класса и необходимости приспособления к новой жизни. Принял победу народа не с радостью, а с великой болью покорности». Да и что, собственно, нужно было спрашивать у врага народа?