Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Наличие значительной читательской аудитории мотивировало предпринимателей к открытию десятков русских издательств вместе с книжными магазинами, наиболее крупными из которых были «Слово», «Геликон», «Знание», «Медный всадник», «Петрополис», в том числе специализированные: «Русское искусство» (им руководили А. С. Коган и ГК. Лукомский); «Стрела», издававшее популярные политико-социологические издания по актуальным темам; «Гранит» (вскоре переименованное в издательство «Бюллетень оппозиции»), получившее эксклюзив на сочинения Л. Д. Троцкого, медицинское издательство «Врач», которое приобрело у немецких коллег авторские права на перевод и издание крупных медицинских сочинений, в том числе различных медицинских атласов и др.

В Праге благодаря государственной поддержке смогла обосноваться многочисленная группа представителей русской культуры, поэтому в разное время здесь выходило около восьмидесяти периодических изданий на русском языке, в том числе не менее сорока пяти эмигрантских газет.

В турецком Константинополе с начала 1920-х на русском языке издавались повременные издания «Русское эхо: Ежедневная газета»; «Державная Русь: Монархический журнал», «Экономическая и литературная газета: Еженедельная воскресная газета», выходившая на русском и французском языках, «Зарницы: Русский еженедельный политический и общественный журнал», «Душевный собеседник: Духовно-просветительный и религиозный журнал русского Пантелеймонова монастыря и прочих русских обителей на Святом Афоне», «Коммерческий курьер», журналы «Развей горе в чистом поле», «Шакал», который выпускался Марковским пехотным полком, «Сергеевец» — газета Сергеевского артиллерийского училища, «Весёлые бомбы» — газета Дроздовского артиллерийского дивизиона, популярный «Эшафот» и пр.

Особенностью местного книжного мира являлось то, что в большинстве своём здесь массово выпускалась специальная литература для военных поэтому современная беллетристика и поэзия в перечне книжной продукции занимали заслуженное последнее место.

Немало русских литераторов обосновались в Польше, Болгарии, Литве, Эстонии и Финляндии. В Риге, уже после получения Латвией независимости, издавались крупные эмигрантские газеты и журналы, работал русский театр, в университете многие лекции читались русскими преподавателями на русском языке.

В китайском Харбине выходили несколько десятков русских газет, в том числе «Заря», «Харбинское время», «Луч Азии», «Рупор», «Русское слово», журналы «Рубеж», «Вестник Маньчжурии», откровенно фашистское издание «Наш путь», а также просоветские газеты «Молва» и «Трибуна».

Но особенно благоприятная обстановка для беженцев из России всё-таки складывалась в Югославии. Правящий король КСХС (королевства сербов, хорватов и словенцев) Александр I Карагеоргиевич — выпускник Пажеского корпуса в Санкт-Петербурге — был счастливо женат на правнучке Александра II Марии Румынской, прекрасно говорил по-русски. С началом Великого исхода монарх решил воспользоваться ситуацией для осуществления масштабных реформ в югославских промышленности, образовании и культуре, для чего пригласил в Югославию более 75 000 высокоподготовленных специалистов в различных областях. Неоценимый вклад эмигранты оказали в развитии наукоёмких отраслей — авиации, связи, строительства. При активном участии офицеров РИА в кратчайшие сроки была завершена реформа армии, создана боевая авиация, ПВО и т. д. Многие специальности из числа тех, которыми владели русские, в королевстве просто отсутствовали, и в этом смысле они оказали своё существенное влияние на общее состояние экономики страны (к примеру, русские отставные офицеры-топографы и землемеры составили первое подробное описание земельных угодий страны, генеральные планы, кадастровые книги, которые использовались до недавнего времени).

По понятным причинам среди учёных, пожелавших здесь остаться, преобладали бывшие профессора и преподаватели университетов юга России: Новороссийского, Донского (Варшавского), Киевского, Харьковского и некоторых других. Так, по данным Т. Миленковича, к началу 1922 года в эту страну прибыли 88 университетских преподавателей, 836 инженеров, 108 агрономов, 370 учителей средних учебных заведений, 185 врачей, 401 юрист и судья, 133 адвоката, 150 деятелей искусства (Миленкович Т. Общество русских ученых в Югославии, 1921–1940 // Сб. Русская эмиграция в Югославии. М., 1996. С. 136).

В общей сложности в югославских университетах преподавали свыше 1000 русских профессоров и учёных, только в одном Белграде их было более 700.

Всё было как в советском анекдоте про евреев: если в аэропорту им. Бен Гуриона в Тель-Авиве по трапу самолёта спускается еврей и не держит в руках футляр со скрипкой, то он — пианист.

Такая активность вынужденных переселенцев стала основанием для утверждения главы югославского парламента Л. Ивановича о том, что «прибывшие к нам русские представляют собой лучшее, что Россия имеет».